Паиньки тоже бунтуют - [25]

– Никита Сергеевич – замечательный человек…

– Он зануда и пиявка. Конечно, любой начальник, босс имеет право быть занудой и пиявкой и кем угодно, но… Не круглые же сутки мне терпеть все это? Он же лезет во все наши с Натой дела!

– Поставь его на место. И вообще, ты от этого родства больше плюсов получаешь… – возразила я.

– Я бы и уволился, но уволиться из собственной семьи нельзя.

– Пусть Наташа поговорит с отцом.

Леша улыбнулся. Подошел к кровати, сел рядом, взял мою руку в свою. Я хотела вырвать у него руку, но потом передумала. Мне вдруг стало интересно, что он еще скажет. Кажется, в первый раз я увидела в нем живого человека, который чувствует и думает.

– Лида. А вот теперь я серьезно. Прости меня.

– Прощаю. И ты меня прости.

– Нет, ты была права во всем. Я урод и хам.

– Для мужчины это даже хорошо, – меланхолично произнесла я. – Быть грубым чудовищем… Тогда каждая девушка рядом с таким мужчиной чувствует себя красавицей.

– И умницей.

– Что?

– Я говорю – ты умница. И вовсе не лицемерка. В тебе есть нечто… Глубина, что ли? Или как это еще назвать? Второй план, третий… а за ними еще и еще! Ты, в хорошем смысле, очень непростая, Лида.

– Возможно, – легко согласилась я. – Только тебе-то это зачем?

– Не знаю. – Он поднес мою руку к своим губам и поцеловал. «Я это чувствовала, я знала, что так и будет, что он именно к этому и ведет…»

Я наконец вырвала у него руку:

– Уходи.

– Не могу, – улыбнулся Леша. В этот момент он даже показался мне симпатичным. Совсем не красавец, но что-то такое в нем я теперь разглядела, харизму, что ли… Как в некоторых актерах… Страшный, но бездна притягательности. Мне пришло на ум много французских актеров примерно вот такого типажа – длинный кривой нос, оттопыренные уши, хищная улыбка, а все женщины сходят с ума…

«А ведь он мне нравится, – с нарастающей тревогой подумала я. – Я слишком много думала об этом человеке, часто упоминала о нем в разговорах… И все эти сны с его участием… Просто наваждение какое-то».

Он снова взял мою ладонь в свою. Больше ничего не делал, не пытался ни обнять, ни поцеловать… Просто держал за руку и смотрел мне в глаза, улыбаясь едва заметно, краешками губ.

Стыдно признаться, но мне было приятно. Я не торопилась опять отнимать у него руку, я хотела, чтобы этот момент растянулся во времени.

И он тянулся, тянулся… Мы сидели рядом и смотрели друг на друга, и что-то такое происходило между нами, непонятное и неподконтрольное. Неправильное.

– Что это на тебя нашло? – спросила наконец я. – Что за нежности такие, почему, чем я заслужила?

– Представил, что больше не увижу тебя… И стало не по себе, – серьезно ответил Леша.

– Пройдет.

– Не знаю. Как-то это… чем дальше, тем сильнее.

– Что сильнее?

– Вот это… – Он пошевелил свободной рукой в воздухе. – Даже понятия не имею, как это называется. Растворяюсь. Да, я в тебе растворяюсь. Как в воздухе…

Леша придвинул меня к себе, обнял. И у меня не было сил сопротивляться ему. Потом он поцеловал меня – и я вновь не стала протестовать. «Еще, еще, – кто-то твердил у меня в голове исступленно. – Пусть не останавливается!» До этого момента я просто не могла представить, что мужское прикосновение способно вызвать во мне столько ответного желания.

Разве это я?..

Он целовал меня, а я отвечала и не могла остановиться, словно летела в пропасть.

Алексей стал расстегивать на мне платье, и тут у меня в голове окончательно помутилось, я… я ведь тоже прикасалась к нему с нежностью – к чужому мужчине! И все шло к одному…

– Стой! – прошептала я.

– Да? – задыхаясь, едва смог произнести Леша.

– Уйди. Уйди! Убери руки… – Я, кажется, все же сумела немного прийти в себя. Оттолкнула его и дрожащими руками принялась застегивать пуговицы на платье. – Нет!

– Лидочка… – с такой нежностью произнес он, что я едва не разрыдалась.

– Уходи. Вот именно потому и уходи, что… Нельзя, так нельзя, ты понимаешь?!

– Я понимаю, что только так и можно.

– Ты дурак? – Я принялась ногами сталкивать его с кровати. – Это же скотство, то, что мы сейчас делаем. Ну ладно ты, а я?

– Что значит: «Ладно ты»? Ты меня что, особым негодяем считаешь? – вдруг разозлился Леша.

– Да. Считаю, – елейным голосом произнесла я. Застегнула оставшиеся пуговицы и, вскочив с кровати, указала на дверь. – Простимся навек, ладно?

Некоторое время Леша молчал, только губы у него слегка подрагивали, а затем он развернулся и ушел. Спустя некоторое время за ним захлопнулась входная дверь. И лишь тогда я смогла выдохнуть. Тихо засмеялась, потом заплакала. Затем опять засмеялась. Наверное, я сошла с ума.

Сжав руки на груди, я ходила по комнате от стены к стене и мысленно прокручивала все детали нашей сегодняшней встречи с Лешей. Как он вошел, что спросил, что я ответила, что почувствовала, когда он взял меня за руку…

Какое счастье, что я все-таки нашла в себе силы (словно Мюнхгаузен, который вытащил себя за волосы из болота) и сумела в последний момент оттолкнуть Лешу! А если бы нет и все произошло? Как я чувствовала бы себя после? Кем бы я сейчас являлась? Предательницей. Преступницей. Гадиной. Переспать с женихом лучшей подруги… Да хуже этого ничего нет, и просто чудо, что я избежала этой ситуации. И потом, Артем. У меня же есть Артем! Человек, который готов стать моим мужем… Это что же, получается, я могла сейчас совершить двойную подлость – против Наташи и против Артема?!