Падшие ангелы - [58]

— Добрынин… Вы говорили о письме, отправленном Карповым. Там была указана дата?

— Август 1945.

— Без даты?

— Это все, что мне сообщили, Федоров.

— Черт! Нам нужно знать точную дату.

— Зачем? Нам придется ждать «Киров» три года. В чем проблема?

— Проблема в том, что мы знаем, что Карпов прибудет туда в августе, но в какой день? Мы не можем просто приказать начать вызывать их, начиная с первого августа. Тогда их точно обнаружат. Затем Карпов. Это еще одна потенциальная проблема.

— В смысле?

— Я не уверен, что он станет делать, если решит, что они не смогут вернуться в 2021. Если они решат, что все мосты сожжены, и у них нет никакой жизни, кроме той, которая у них появилась в 1945, то они могут решиться на что-то радикальное. У него будет возможность вмешаться, если он решит это сделать. Единственная проблема в том, что он может этого не переварить. Американский флот на этой стадии войны был огромен, и весь он сосредоточился в бухте Сагами у Токио для церемонии капитуляции…

— Что не так? — Добрынин заметил удивленное выражение во взгляде Федорова, словно в его глазах что-то вспыхнуло. Он словно чего-то испугался.

— Господи, — сказал Федоров. — Искушение будет непреодолимым. Карпов будет там, с тремя кораблями, с ядерными боеголовками и волей развязать на земле ад, если он этого захочет. Весь флот Союзников будет сосредоточен в бухте Сагами!

— Вы полагаете, что он может попытаться сделать то же, что и в Северной Атлантике?

— Господи помоги, если так, но да. Карпов стал главным рычагом истории, начиная с того момента. Нельзя сказать, что он может сделать.

— Если американцы не скажут своего слова, — сказал Добрынин.

— Этого я и боюсь, — ответил Федоров. — Все может выйти из-под контроля, и что тогда? У нас нет возможности это узнать, пока мы не вернемся.

— Хотите, чтобы я снова опустил стержень в суп? Мы окажемся где-то еще в мгновение ока.

— Только не без Орлова. Я проделал такой путь не для того, чтобы оставить его здесь… Мне нужно подумать, — Федоров начал расхаживать, опустив голову, глядя на пол и потирая лоб рукой. Ему нужно было разобраться во всем и придумать какой-либо разумный план. Но что им делать? Сначала найти Орлова. Путешествие заняло у них гораздо больше времени, чем он надеялся, и они опоздали. Орлов оказался в Кизляре 1 октября, но все, что он слышал, говорило о том, что немцы находились очень близко к этому городу, и теперь там была линия фронта войны за контроль над нефтью. Гитлер рвался к Баку. Нефтяные войны начались здесь и продолжаться следующие восемьдесят лет.

Орлов, возможно, был еще здесь, в Кизляре, или где-то южнее. Они могут обнаружить его не дальше, чем за пять километров, если его жилет отключен. Это может быть долгий и трудный поиск. Им нужен вертолет… Один стоит на верхней палубе «Анатолия Александрова».

— Мы должны использовать Ми-26, - решил он.

— Что? Они должны направиться к тихоокеанскому побережью как можно скорее. Вольский вколотил мне это в голову перед тем, как мы отправились сюда.

— Возможно, но нам нужен вертолет, чтобы найти Орлова. Отправлять людей на берег для его поисков будет слишком рискованно.

— Тогда у нас не хватит топлива, — напомнил Добрынин.

— Я понимаю, — сказал Федоров. — Но нам нужен Орлов. Мы не можем уйти без него, так что нам придется найти топливо, так или иначе.

— Вы приказываете мне отдать вам Ми-26, Федоров?

Федоров с уважением посмотрел на Добрынина.

— Под мою полную ответственность. Это мое решение. Вы сделали все, чего требовал от вас Вольский, но теперь мне нужно, чтобы Зыков и Трояк взяли его и провели ночной поиск на высоте менее 3 000 метров. Это единственный способ принять сигнал куртки Орлова. Мы надеялись, что он будет в Кизляре до нашего прибытия, но мы опоздали. Другого пути нет. Вылетаем ночью.

— А что делать мне, пока вы будете искать Орлова? Я должен был спасать вас, Федоров!

— Именно это. Ваше задание остается прежним. Просто держитесь, защищайте «Анатолия Александрова» и ждите нашего возвращения. Тем временем, мы сэкономим топливо, сняв с вертолета лишнюю нагрузку. Мы всегда сможем загрузить его обратно, когда вернемся.

— Если вернетесь. Что, если мы потеряем ваш сигнал?

— Все будет хорошо. Со мной будут Трояк и морпехи.

— Их здесь порядочно.

— Именно. Сначала мы обследуем район Кизляра, а затем направимся на юг вдоль Терека и дорог к Махачкале. Это всего лишь пара сотен километров.

— И что потом?

— Мы его найдем. Если Трояк решит, что мы можем его забрать, то мы приземлимся. Если ситуация станет сложнее, мы вернемся сюда и придем большими силами. Чем быстрее мы это сделаем, тем лучше. Но я бы хотел, чтобы все прошло тихо.

— Этот монстр на крыше шумит очень сильно, Федоров.

— Да, но дорога идет вдоль берега, а во многих местах и совсем у самой волы. Мы можем принять сигнал, находясь в двух-трех километрах от берега и идя достаточно низко. Это сработает. Я в этом уверен.

— Хорошо, — Добрынин видел, что молодой офицер принял решение. — Вы старше меня по званию, Федоров. У меня есть приказ от Вольского, но ваше решение отменяет его в текущих обстоятельствах. Просто помните одно: каждая минут напрасного полета здесь означает на минуту меньше полета на восток. Вы говорите, это всего лишь пара сотен километров? Мне бы хотелось, чтобы у нас в запасе были эти километры, когда мы направимся на восток искать Карпова. Вы хотели знать, почему Карпов не принял наших сообщений? Возможно, именно поэтому. Возможно, у Ми-26 не хватило топлива, чтобы добраться до берега.