Падшие Ангелы - [48]

Астелян взглянул на Захариила.

- А теперь мы также туда пойдем?

Захариил мрачно кивнул, подняв психосиловой посох.

- Кого бы враг не ожидал, он не готов к таким как мы.

Воины отделения в безмолвном согласии проверили оружие. Аттий шел возле Захариила, его серебряная маска-череп казалась будто бы выплывающей из мрака.

- Верность и честь, - проскрежетал он.

- Верность и честь, братья, - ответил Захариил и повел свое отделение внутрь.

ВОЗДУХ ВНУТРИ теплообменной установки был горячим, влажным и порывистым, словно дыхание огромного голодного зверя. Красное аварийное освещение окрашивало внутренние помещения в багрянец, подчеркивая вздымающиеся клубы пара и отблескивая на каплях конденсата, вытекающего с находящихся над их головами труб и воздухоотводов. Захариил почувствовал прогорклую вонь ржавого металла и недавно пролитой крови.

- Я думал, теплообменник находится в нерабочем состоянии, - громко сказал он.

- Это так, - ответил Гидеон. - Я сам проверил показания.

Он достал из-за пояса ауспекс и проверил его. Экран замерцал, а затем наполнился каскадом данных. Астартес попробовал несколько различных методов поиска, но затем в отвращении покачал головой и убрал аппарат.

- Нет показаний, - доложил он, - или в них, по крайней мере, нет никакого смысла. Я уловил множественные помехи где-то рядом.

- Где-то, - эхом отозвался Аттий, - или что-то.

- Тактическое построение «эпсилон», - коротко вставил Захариил, не желая продолжения потока предположений. - Будьте начеку и следите за точками вероятных засад.

В течение нескольких мгновений отделение выстроилось в грубое восьмиугольное построение, каждый воин стал в один из углов октагона, а Захариил вместе с несущим ауспекс Гидеоном расположились в центре. Это было оптимальное построение, почерпнутое из древних учений Ордена, которое лучше всего подходило для рукопашного отражения атаки на близкой дистанции с любых направлений. Внезапно он пожалел о том, что не додумался оснастить отделение одним или двумя огнеметами, прежде чем покинуть Альдурук, но сейчас было уже слишком поздно раскаиваться. Убедившись, что все воины находились на своих местах, Захариил жестом указал отделению выдвигаться.

Полагаясь на карты, которые он запомнил, Захариил вел отделение извивающимися коридорами, проходящими в основании термальной башни. Видимость была ограниченной - даже обладая улучшенными чувствами Астартес, клубы пара и тусклое красное освещение создавали иллюзорное подобие движения, и укрывали мраком все, что находилось за пределами двух метров. Захариил не мог не восхищаться храбростью егерей, которые вошли сюда перед ними - обычные люди должны были идти совершенно вслепую, пытаясь добраться до нижних уровней башни. Он сомневался в том, что им удалось далеко зайти.

Чем дальше они шли вглубь, тем сильнее становились жара и вонь разложения, а ощущение злобы сконцентрировалось на Захарииле и его отделении. Он чувствовал ее тяготение подобно затрудняющему дыхание облаку, она исследовала его доспехи в поисках пути внутрь. Соединяющие его разум с психическим капюшоном кабели стали смертельно холодными, и, несмотря на надоедливую жару, на древке его силового посоха образовался тоненький слой льда. Ему хотелось - очень сильно хотелось, - потянуться психической силой и ощутить находившихся где-то впереди врагов, но годы тренировок с братом-библиарием Израфаилом не дали ему сделать этого. Не трать свою энергию впустую, слепо разбрасываясь ей, не раз говорил ему Израфаил. Или хуже того, оставляя себя открытым для неожиданной атаки. Сохраняй свои силы, поддерживай защиту и жди, пока враг не откроется сам. И когда он это сделает, решительно выдвигай отделение и жди начала схватки.

Доступ к нижним уровням башни обеспечивали четыре промышленных лифта, но Захариил опасался, что они были смертельными ловушками. Если у врага был мелтаган - а у сил быстрого реагирования их было с собой два, - тогда один выстрел в столь ограниченное пространство сможет уничтожить половину его отделения. Он приказал брату Гидеону повредить их управление, чтобы враг также не мог ими пользоваться, а затем они начали спускаться по одной из четырех длинных лестниц.

Ступени не вились пролет за пролетом, как в большинстве зданий, но вели вниз длинной, образующей дугу спиралью, все глубже и глубже вгрызающейся в землю. Витавшее в воздухе чувство отвратительного присутствия усиливалось с каждым шагом. Захариил сконцентрировался на том, чтобы переставлять ноги, вспоминая о пути лабиринта, въевшегося в древний камень, на котором стоял сам Альдурук. Пока он шел, в его уме мелькали воспоминания - об его посвящении в Орден и о долгом путешествии сквозь мрак рядом с Джонсоном. Приходили и уходили отрывчатые образы - каменные ступени и факелы, шелест ткани, присутствие Немиила, когда они спускались по лестничному пролету… куда? Этого он вспомнить не мог. Воспоминания были туманными и только наполовину сформировавшимися, подобно сценам из сновидений. В затылке нарастала тупая боль, когда он пытался сконцентрироваться на образах, пока, в конце концов, он не был вынужден отогнать эти мысли.