Падение Трои - [62]
Это была ритуальная формула, которую Оберманн помнил наизусть и знал, что Гомер позаимствовал ее из более древних источников.
— Я не приношу жертву, — сказал он обычным будничным тоном. — Но отдаю себя в ваше распоряжение.
В дубовой роще у склона холма ухнула сова.
— Афина Паллада, великая богиня, дочь Зевса, обладательница эгиды, ты услышала мою молитву. Светлоокая Афина, к чьим крылатым словам прислушиваются другие боги, на моей стороне.
Он услышал звук трубы, возможно, трубил сторож, охранявший раскопки. Он воспрянул духом и, поднявшись с колен, вернулся к развалинам Трои.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
София и Александр заказали билеты в пароходной конторе рядом с причалом. Из соображений экономии они предпочли верхнюю палубу, и теперь возвращались в гостиницу, чтобы забрать нехитрый багаж. Софии нужно было взять шкатулку с драгоценностями, которую она положила в гостиничный сейф.
Пароход отплывал через два часа. Им не хотелось оставаться еще на день в Чанаккале, и они взяли билеты на ближайший рейс в Константинополь. Они не знали, что известно Оберманну или о чем он догадывается, но им хотелось покинуть город как можно скорее. Ни один из них не подозревал, что Рашид видел, как они вместе уезжали из Трои.
Идя через площадь к гостинице, они увидели Оберманна. Он стоял рядом с хозяином, Асадом Думанеком, и указывал куда-то в сторону моря. Александр и София остановились и чуть было не повернули назад.
— Он не должен нас видеть, — сказала София. — Мы можем уйти на базар.
— Нет, я отказываюсь прятаться. — Он заметил ее нерешительность. — Ты боишься его?
— Боюсь? Нет. Конечно нет.
— Мы не сделали ничего дурного.
— Ты прав. Сейчас я вижу его таким, каков он есть.
— Что он может нам сделать? Мы отплываем через два часа. Пойдем. Пройдем через площадь. Помни, мы ни в чем не виноваты.
— Это он виноват перед нами. Это он должен бежать от нас.
Оберманн заметил их, когда они подходили к гостинице.
— Друзья мои! — воскликнул он, раскрыв объятия. — Я искал вас. Я тревожился за вас. По счастью, мне встретился Асад, который сказал, что вы живы и здоровы.
— Да, живы и здоровы, Генрих.
— Боги хранят тебя, София. Но мне ужасно тебя не хватает. Пора вернуться, не правда ли?
Она покачала головой:
— Нет. Я не вернусь.
— Разве "нет" подходящее слово при разговоре с мужем?
— Ты не муж мне. И знаешь это.
Оберманн смотрел на них с явным удивлением.
— Неужели законы этого мира рухнули? Или я сплю?
— Разве Леонид не сказал тебе, что я видела твою жену? Я видела фрау Оберманн.
— Телемак так забывчив. Он ничего мне не сказал.
— Удивительно. Тем более что он твой сын.
Оберманн посмотрел на нее и громко рассмеялся:
— Ты словно оракул, София. Говоришь больше, чем понимаешь.
— Я знаю, что ты лгал мне, что ты обманывал и предавал меня.
— Не надо так громко.
— Я могу прокричать это с самого высокого здания. — Ею все больше овладевал гнев.
— Не здесь, София.
— Здесь самое подходящее место. Разве не на городской площади судили прелюбодеев?
— Жестокие слова. Незаслуженные. Ты моя жена в глазах богов. Они благословили наш союз. Человеческие законы неважны.
— Твоих богов на самом деле не существует, Генрих.
— Смотри, как бы они не поразили тебя.
— Они — плод твоего воображения. Твоей гордыни.
— Думаю, этому научили ее вы, мистер Торнтон. — Оберманн повернулся к Торнтону. — Вы постоянно подрывали и осмеивали мои верования.
— Меня никто не учил, Генрих, — сказала София, — опережая Торнтона.
— Я никогда не осмеивал вас, герр Оберманн.
— Я относился к вам с величайшим уважением, — произнес Торнтон.
— Но, как я вижу, мою жену вы уважаете больше.
— Я не твоя жена.
Два-три горожанина остановились понаблюдать за ссорой иностранцев. Асад встревоженно посмотрел на них и повел Софию и Торнтона через дорогу на площадь.
— Нам не нужны неприятности. Никаких неприятностей рядом с гостиницей. Другие постояльцы…
Оберманн шел за ними, покачивая головой, словно испытывая жалость. Разговор продолжился.
— Я не сделал ничего против своей совести. Не совершил ничего дурного, — настаивал Оберманн.
— Ты лгал мне, — упорствовала София.
— Женщина, которую ты видела, умерла для меня. Она все равно что мертвая. Телемак не хотел, чтобы ее поместили в лечебницу. Вот и все.
— Мы отплываем через два часа, — сказала София.
— Если ты оставишь меня сейчас, то оставишь навсегда. Ты это понимаешь?
— Разумеется.
— Нам нужно собраться, — сказал Торнтон. — Время поджимает.
— Но кто поверит вашим лживым рассказам, мистер Торнтон? Вернувшись в Лондон, вы начнете говорить, что Троя — родина азиатов и каннибалов. Вряд ли кто-нибудь примет эту теорию. Это бессмыслица, причем бездоказательная.
— Доказательства уничтожили вы.
— Я — огонь. Я — буря. Я — ливень. Все ваши выводы сводятся к этому? Вас засмеют.
— У меня нет намерения обсуждать с кем-либо таблички.
— Чудесное молчание!
— Но я уверен, что доказательства где-нибудь появятся.
— Станете держать порох сухим. Так ведь, мистер Торнтон?
— Я напишу статью, которая будет опубликована лишь в том случае, если в каком-то другом месте будут найдены неопровержимые доказательства моих предположений.
— Браво! Как благородно! — Оберманн обернулся к Софии. — Куда вы направляетесь? — Она бросила быстрый взгляд на Торнтона. — Можешь не раздумывать, София. Я узнаю подробности вашего путешествия через секунду после того, как вы отплывете.
История Англии — это непрерывное движение и череда постоянных изменений. Но всю историю Англии начиная с первобытности пронизывает преемственность, так что главное в ней — не изменения, а постоянство. До сих пор в Англии чувствуется неразрывная связь с прошлым, с традициями и обычаями. До сих пор эта страна, которая всегда была единым целым, сопротивляется изменениям в любом аспекте жизни. Питер Акройд показывает истоки вековой неизменности Англии, ее консерватизма и приверженности прошлому. В этой книге показана история Англии от периода неолита, первых поселений и постройки Стоунхенджа до возведения средневековых соборов, формирования всеобщего права и конца правления первого короля династии Тюдоров Генриха VII.
История Англии — это непрерывное движение и череда постоянных изменений. Но всю историю Англии начиная с первобытности пронизывает преемственность, так что главное в ней — не изменения, а постоянство. До сих пор в Англии чувствуется неразрывная связь с прошлым, с традициями и обычаями. До сих пор эта страна, которая всегда была единым целым, сопротивляется изменениям в любом аспекте жизни. Питер Акройд показывает истоки вековой неизменности Англии, ее консерватизма и приверженности прошлому. В этой книге освещается период правления в Англии династии Тюдоров.
История Англии — это непрерывное движение и череда постоянных изменений. Но всю историю Англии начиная с первобытности пронизывает преемственность, так что главное в ней — не изменения, а постоянство. До сих пор в Англии чувствуется неразрывная связь с прошлым, с традициями и обычаями. До сих пор эта страна сопротивляется изменениям в любом аспекте жизни. Питер Акройд показывает истоки вековой неизменности Англии, ее консерватизма и приверженности прошлому. Повествование в этой книге начинается с анализа причин, по которым национальная слава после битвы при Ватерлоо уступила место длительному периоду послевоенной депрессии.
Многие из написанных Акройдом книг так или иначе связаны с жизнью Лондона и его прошлым, но эта книга посвящена ему полностью. Для Акройда Лондон — живой организм, растущий и меняющийся по своим законам, и потому «Лондон» — это скорее биография города, чем его история. В книге есть главы об истории тишины и об истории света, истории детства и истории самоубийства, истории кокни и истории алкогольных напитков. Возможно, «Лондон» — самое значительное из когда-либо созданных описаний этого города.
Новая книга Питера Акройда – очередное доказательство того, что биография города не менее, а возможно и более увлекательна, чем биография любой знаменитости. Особенно если новым героем исторического расследования Акройда становится Венеция. Самый загадочный и независимый город Италии, бывшая республика, расположенная на ста восемнадцати островах, город, над которым постоянно висит угроза затопления, Акройд описывает в свойственной ему манере документалиста-романтика. Акройд разбирается в том, почему венецианцы так отличаются от остальных жителей Италии, как получилось, что на постоянно подтопляемых островах появились и сохранились сотни произведений искусства, и когда великая империя купцов и художников превратилась в город Казановы, туристов и резиновых сапог.
История Англии – это непрерывное движение и череда постоянных изменений. Но всю историю Англии начиная с первобытности пронизывает преемственность, так что главное в ней – не изменения, а постоянство. До сих пор в Англии чувствуется неразрывная связь с прошлым, с традициями и обычаями. До сих пор эта страна сопротивляется изменениям в любом аспекте жизни. Питер Акройд показывает истоки вековой неизменности Англии, ее консерватизма и приверженности прошлому. Период между Славной революцией (1688) и победой армии союзников при Ватерлоо (1815) вобрал в себя множество событий.
УДК 821.161.1-1 ББК 84(2 Рос=Рус)6-44 М23 В оформлении обложки использована картина Давида Штейнберга Манович, Лера Первый и другие рассказы. — М., Русский Гулливер; Центр Современной Литературы, 2015. — 148 с. ISBN 978-5-91627-154-6 Проза Леры Манович как хороший утренний кофе. Она погружает в задумчивую бодрость и делает тебя соучастником тончайших переживаний героев, переданных немногими точными словами, я бы даже сказал — точными обиняками. Искусство нынче редкое, в котором чувствуются отголоски когда-то хорошо усвоенного Хэмингуэя, а то и Чехова.
Поздно вечером на безлюдной улице машина насмерть сбивает человека. Водитель скрывается под проливным дождем. Маргарита Сарторис узнает об этом из газет. Это напоминает ей об истории, которая произошла с ней в прошлом и которая круто изменила ее монотонную провинциальную жизнь.
Вплоть до окончания войны юная Лизхен, работавшая на почте, спасала односельчан от самих себя — уничтожала доносы. Кто-то жаловался на неуплату налогов, кто-то — на неблагожелательные высказывания в адрес властей. Дядя Пауль доносил полиции о том, что в соседнем доме вдова прячет умственно отсталого сына, хотя по законам рейха все идиоты должны подлежать уничтожению. Под мельницей образовалось целое кладбище конвертов. Для чего люди делали это? Никто не требовал такой животной покорности системе, особенно здесь, в глуши.
Роман представляет собой исповедь женщины из народа, прожившей нелегкую, полную драматизма жизнь. Петрия, героиня романа, находит в себе силы противостоять злу, она идет к людям с добром и душевной щедростью. Вот почему ее непритязательные рассказы звучат как легенды, сплетаются в прекрасный «венок».
Андрей Виноградов – признанный мастер тонкой психологической прозы. Известный журналист, создатель Фонда эффективной политики, политтехнолог, переводчик, он был председателем правления РИА «Новости», директором издательства журнала «Огонек», участвовал в становлении «Видео Интернешнл». Этот роман – череда рассказов, рождающихся будто матрешки, один из другого. Забавные, откровенно смешные, фантастические, печальные истории сплетаются в причудливый неповторимо-увлекательный узор. События эти близки каждому, потому что они – эхо нашей обыденной, но такой непредсказуемой фантастической жизни… Содержит нецензурную брань!
Эзра Фолкнер верит, что каждого ожидает своя трагедия. И жизнь, какой бы заурядной она ни была, с того момента станет уникальной. Его собственная трагедия грянула, когда парню исполнилось семнадцать. Он был популярен в школе, успешен во всем и прекрасно играл в теннис. Но, возвращаясь с вечеринки, Эзра попал в автомобильную аварию. И все изменилось: его бросила любимая девушка, исчезли друзья, закончилась спортивная карьера. Похоже, что теория не работает – будущее не сулит ничего экстраординарного. А может, нечто необычное уже случилось, когда в класс вошла новенькая? С первого взгляда на нее стало ясно, что эта девушка заставит Эзру посмотреть на жизнь иначе.