Падение Тисима-Реттоо - [12]

При этих словах подполковник Кувахара достал из стола папку с бумагами, открыл ее.

— Запишите себе, майор Кикути, приказ. — И он стал диктовать: — Первое: вывести всех военнопленных к западному подножию высоты сто семьдесят один завтра во вторник в восемнадцать ноль-ноль. Второе: к этому времени собрать туда конвойный батальон в полном составе. Туда же прибудет для подкрепления рота аэродромного батальона. Место сбора оцепить двумя рядами солдат. Третье: командирам рот вместе с командирами взводов проверить по списку наличие каждого военнопленного. Эту операцию закончить к девятнадцати ноль-ноль и о результатах доложить мне. Четвертое: в двадцать ноль-ноль вести колонну к причалу Северного плато по шесть человек, в ряд. Позади будут идти два танка. Место стоянки баржи оцепить сплошным кольцом солдат. Оружие держать наготове, направленным на военнопленных. Пятое: посадку производить цепочкой — один за другим. У трюмов держать в резерве отделение солдат. Посадку закончить к двадцать одному ноль-ноль. Ко мне есть вопросы?

Кикути громко сопел, скорее даже хрипел, быстро записывая распоряжения себе в узенькую книжицу с позолоченным обрезом.

— Вы будете присутствовать, господин подполковник? — оторвался он от записей.

— Да, я буду присутствовать все время: от начала сбора и до конца операции. Между прочим, я забыл вас предупредить. После проверки выведите из строя военнопленного четвертой роты Ли Фан-гу, я попробую на нем свою саблю после того, как ее поточили. Мною будет заготовлен приказ, в котором будет сказано, что коммунист Ли Фан-гу распускал среди военнопленных провокационные слухи о том, что якобы они будут истреблены после окончания работ, и тем самым подстрекал их к бунту. За это он приговаривается к смертной казни перед строем. Я сам приведу приговор в исполнение. Еще вопросы?

— Больше нет вопросов, господин подполковник.

— Теперь с вами, капитан второго ранга Такахаси, — повернул он свое нежно-бледное, как у девушки, лицо к начальнику флота. — Может ли старая баржа, что стоит под такелажем, вместить всех военнопленных?

— Я полагаю, господин подполковник, — нудным голосом начал Такахаси, — что при условии, если в ней соорудить в два этажа нары, и при условии, что люди будут не лежать, а сидеть, то можно будет вполне разместить всех военнопленных.

— Хорошо, вот вам задания. Первое: к середине завтрашнего дня полностью оборудовать эту баржу, в частности построить нары, подготовить плотно закрывающиеся крышки для трюмов. В днище кормы прорезать большое отверстие, которое должно быть закрыто до начала операции. Я полагаю, что оно должно быть заделано дощатым щитом, который при необходимости можно было бы легко и быстро оторвать. Второе: к шести вечера подвести баржу на буксире к причалу Северного плато. Подготовить две десантные баржи, в которых разместятся солдаты охраны. Третье: после погрузки военнопленных вести баржу в Тихий океан до края впадины Тускаррора. Прибыть туда в двадцать три часа. Четвертое: выделить команду на шлюпке с задачей оторвать щит в кормовом отверстии. Всем судам находиться там до тех пор, пока баржа окончательно скроется под водой. В мое распоряжение подготовить малый «морской охотник» к четырем часам дня завтра. Задание понятно?

— Так точно, господин подполковник.

— Вопросы есть?

— Нет вопросов, господин подполковник.

— Отлично. Прошу все продумать и завтра утром доложить о ходе подготовки операции. У меня все.

Офицеры откланялись и вышли из кабинета.

Но прежде, чем наступило утро рокового дня, случилось нечто непредвиденное, что изменило ход событий, предначертанных подполковником Кувахара.

* * *

В то время, когда подполковник Кувахара давал указания об осуществлении операции «Нэмуро», в самом глухом каземате Северного плато происходило тоже одно из самых секретных совещаний. На нем присутствовали военнопленные Ли Фан-гу, Шао Мин, Ван Цзюй и Кэ Сун-ю. Совещанием руководил инженер-капитан Тиба.

Перед тем как изложить содержание разговора, происходившего на этом важном совещании, откроем читателю одну глубочайшую тайну: инженер-капитан Тиба Киёси не был тем, кого хотел видеть в нем командующий гарнизоном генерал-майор Цуцуми.

Все было правильно: и то, что он военный инженер, и то, что он Тиба, и то, что он выдающийся специалист инженерного дела. Было лишь неправильным представление, будто бы он человек тихий и что он ведет замкнутый образ жизни. Напротив, едва ли кто-нибудь из офицеров гарнизона умел так разбираться во всех событиях, как Тиба, а что касается общения с людьми, то в подземелье у него было довольно много друзей. Инженер Тиба был один из тех немногих японских революционеров, которые после бесчисленных провалов местных революционных организаций сумели сохранить связь с руководящим центром к середине 1945 года. Нужно было иметь поистине железное самообладание, несгибаемую волю, незаурядные способности конспиратора и большой ум, чтобы действовать в таких условиях, когда «даже стены слышат». А он именно действовал. Письма, которые уходили от него и приходили к нему, на вид самые обычные, интимные — друзьям, жене, ученым специалистам и от них, на самом деле содержали партийные отчеты и директивы, вопросы и разъяснения, — каждое слово в них имело иносказательный смысл. Он, например, знал о подполковнике Кувахара больше, чем Кувахара о нем. Он знал обстановку на фронтах едва ли хуже, чем тот же Кувахара. В условиях жесточайшего полицейского режима, установленного на острове, да и вообще существовавшего в японской армии, он не мог создать сколько-нибудь действенной партийной организации, но он давно знал о Комадзава как о бывшем коммунисте, знал о солдатах — «отреченцах», бывших коммунистах, некогда отрекшихся публично от коммунистических идей под страшными пытками. Наконец он прямо руководил совместно с Ли Фан-гу подпольной организацией Сопротивления, созданной в лагере военнопленных.