Падение Тисима-Ретто - [32]

— Земля! Боже мой, наконец-то хоть маленький клочок земли! — плачущим голосам зашептал Стульбицкий. На глазах его блестели слезы радости, и он не стеснялся их.

Сойти на берег было почти невозможно: он обрывался в воду отвесно или имел крутой наклон. Но выше, метрах в трех от воды, начинался более пологий наклон каменной громады.

После непродолжительного совета было решено: наверх в разведку отправляются майор Грибанов и капитан Воронков. Они сняли кители, оставшись в полосатых тельняшках, заправили брюки в носки, сбросили парусиновые опорки, повязали головы носовыми платочками, чтобы волосы не падали на глаза, и приготовились штурмовать каменную громаду.

— Из бухты ни в коем случае не высовывайтесь — наказывал майор Грибанов Борилке, оставшемуся хозяином на шлюпке. — Даже если услышите что-нибудь подозрительное, оставайтесь на месте. Шлюпка хорошо укрыта, а трещину трудно заметить на расстоянии. На нас можете положиться.

Первым полез капитан Воронков. Сухощавый, мускулистый, он был и ростом пониже и фигурой потоньше Грибанова. Со школьной скамьи занимался Воронков спортом, и теперь это пригодилось как нельзя кстати. Он встал на плечи Грибанова, уцепился за выступы в камнях и легким рывком очутился на карнизе, за которым начиналась пологая часть расселины. Укрепившись там, Воронков подал руку Грибанову и втянул на карниз его. На четвереньках они быстро стали взбираться вверх. Кончилась трещина, дальше — голая наклонная каменная плита. Внизу теперь все было закрыто туманом, вверху туман был реже, в его разрывах кое-где пробивалась радостная ясная голубизна неба.

Каменную плиту преодолеть оказалось нелегко. Она была невысока, метра четыре, но на ней не за что уцепиться — ни единого выступа, только кое-где видны мелкие трещинки. И хотя наклон составлял не больше сорока-сорока пяти градусов, с плиты легко можно было скатиться. Офицеры разработали оригинальный план. Под нижним краем плиты были найдены каменные выступы. Грибанов уперся в них ногами и лег плашмя на плиту. Вытянув вверх руки, он занял почти две трети плиты. По нему с обезьяньей ловкостью полез Воронков. Когда он добрался до головы Грибанова, майор подставил ладони под его ступни. По мере того как Воронков полз вверх, Грибанов подпирал его снизу. Он даже не вытянул рук на всю длину, когда Воронков уже достиг верхнего края плиты, крепко вцепился в него руками. Теперь полез по нему Грибанов и без труда очутился на верхнем краю каменной глыбы.

За плитой начинался неширокий пологий распадок. В нем росла трава. Ни Грибанов, ни Воронков никогда не испытывали такого наслаждения, как теперь, добравшись до травы.

— Отдохнем, — предложил майор.

Они легли, уткнувшись в росистые стебли и листья, жадно вдыхая живые терпкие запахи. Казалось, это от них, от росных запахов, потекла по жилам сладостная истома, сгоняя прежнюю усталость.

— Что-то не видно кайр, — сказал Воронков. — Наверное, есть поудобнее место для гнездовий.

Отдохнув, разведчики живо зашагали вверх. Скоро они вышли на продолговатый гребень — вершину острова. Здесь почти не было тумана, лишь реденькая молочно-белая мгла висела над головой.

Гребень был острым и голым, в длину имел метров двадцать. За ним, к югу, начинались мели, терраски. Там-то и гнездились кайры, оттуда доносился их назойливый многоголосый шум. Внимательнее присмотревшись к террасам, разведчики увидели там множество продолговатых светлых шариков, рассыпанных среди камней.

— Да ведь это яйца кайр! — воскликнул журналист. Они быстро спустились по осыпи на первую же террасу, усеянную яйцами. Яйца кайр изумительно красивы. Больше куриных раза в полтора и тяжелее их раза в два, как камни; они имеют преимущественно голубоватую, реже белую окраску. По толстой и крепкой скорлупе разбросаны то коричневые, то черные веснушки или полоски самых причудливых форм и видов. Чтобы разбить яйцо, нужно с силой ударить его о камень. Понятно, почему природа наделила кайру способностью нести такие крепкие яйца, — эта птица не вьет гнезд. Она несет одно-два яйца прямо на голые камни и здесь же высиживает птенцов.

Разведчики продолжали обследовать островок. К полудню он был изучен досконально. Меньше гектара площадью, он представлял собой как бы вершину затонувшего хребта. Почти весь голый, каменистый, с крутыми берегами, он только в одном месте имел пологий прибрежный выступ — с западной стороны. От вершины острова сюда сбегал овражек — промоина метров пять глубиной. По-видимому, намыв образовался из рыхлых пород острова, заметных в промоине. У берега в этом месте густо разрослась морская капуста.

Как и предполагалось, разведчики не нашли на острове пресной воды. Они спустились к шлюпке тем же путем, каким взбирались наверх. Весть о том, что остров необитаем, вызвала ликование всех, кто оставался в шлюпке.

— А пресной воды я вам наделаю за ночь сколько угодно, — с воодушевлением говорил Борилка. — Две порожние банки, — а они у нас есть, — вот и вся премудрость.

Решили, что на острове долго оставаться нельзя, — быть здесь столько времени, сколько нужно для отдыха и для самого необходимого ремонта шлюпки. Но где укрыть на день шлюпку? Предлагалось загнать ее обратно в расселину. Эта мысль была отвергнута: стоит подняться хоть небольшому шторму, как ее сразу же разобьет прибоем о камни. Затопить возле пологого участка берега — вот самое верное решение. А на ночь поднять и отремонтировать, чтобы следующей ночью уйти на более удобный островок.