Падение Османской империи - [17]

За шесть дней конгресса делегаты договорились по поводу десяти резолюций, составивших основу их программы реформ. Они потребовали предоставления арабам политических прав и возможности активно участвовать в административном управлении Османской империей через децентрализацию власти. Они также потребовали, чтобы арабский был признан официальным языком империи наряду с турецким и чтобы арабским депутатам было разрешено говорить в парламенте на родном языке. Наконец, они потребовали, чтобы арабские призывники проходили военную службу в родных провинциях, «за исключением чрезвычайных обстоятельств». Конгресс также принял резолюцию, выражавшую «понимание и поддержку требований османских армян в отношении децентрализации власти» — что вызвало серьезную озабоченность в Стамбуле. Делегаты разослали свои резолюции Порте и правительствам дружественных Османской империи государств. В ночь на 23 июня конгресс завершил свою работу.

Арабские активисты едва ли могли выбрать более неудачный момент для переговоров с младотурками: 30 мая османы подписали Лондонский мирный договор, завершивший Первую Балканскую войну, по которому империя теряла Албанию, Македонию и Фракию, а 11 июня был застрелен великий визирь Махмуд Шевкет-паша. Когда открылся Парижский конгресс, иттихадисты как раз занимались «чисткой» правительства от своих либеральных оппонентов, чтобы впервые в истории взять власть в стране в свои руки. Однако встреча в Париже представляла собой слишком явную угрозу, чтобы ее можно было проигнорировать. Если бы османы не отреагировали, арабские активисты почти наверняка обратились бы за поддержкой к европейским державам, и в первую очередь к Франции, которая не скрывала своих интересов в Сирии и Ливане.

Чтобы ограничить возможные негативные последствия, младотурки направили своего генерального секретаря Мидхата Шюкрю провести переговоры с участниками конгресса и принять согласованную программу реформ. Тауфик ас-Сувейди с подозрением отнесся к миссии Мидхата Шюкрю, который, по его словам, «встречался с представителями „болота“ с явной целью переманить их на сторону османского правительства». Имперским переговорщикам удалось заключить соглашение о реформах, которое в определенной степени учитывало резолюции Арабского конгресса. Так, Парижское соглашение предусматривало расширение участия арабов в управлении империей на всех уровнях, более широкое использование арабского языка и гарантию того, что отныне «призывники будут проходить военную службу в близлежащих областях»[37].

Порта пригласила делегатов Арабского конгресса в Стамбул, чтобы отпраздновать Парижское соглашение. Приглашение приняли всего три делегата, которых в имперской столице ожидал теплый прием. Они встретились с наследным принцем, султаном Мехмедом Решадом, великим визирем Саидом Халим-пашой, а также правящим триумвиратом — Энвером, Талаатом и Джемалем. В их честь устраивали торжественные обеды, а самые высокопоставленные члены османского правительства произносили теплые слова о турецко-арабском братстве.

Однако роскошные обеды и любезные речи не могли скрыть того факта, что османское правительство ничего не делало для проведения согласованных реформ на арабских землях. По словам Тауфика ас-Сувейди: «Те, кто был знаком с внутренней ситуацией в Османской империи, считали это не более чем отвлекающим маневром, чтобы потянуть время и, когда наступит подходящий момент, свести счеты с организаторами Арабского конгресса». В сентябре 1913 года делегаты вернулись в Бейрут с пустыми руками. Все надежды и чаяния, порожденные конгрессом и последующей реакцией на него османского правительства, пошли прахом, и, судя по всему, как и предполагал Сувейди, османы взяли всех арабских активистов на мушку. В течение трех лет после проведения Арабского конгресса многие из них были осуждены за свою политическую деятельность и приговорены к смертной казни[38].

За пять лет, с 1908 по 1913 год, Османская империя пережила революцию, три войны с иностранными державами и множество внутренних беспорядков, от серии массовых убийств на фоне межконфессиональной вражды до восстаний сепаратистов, каждое из которых создавало непосредственную угрозу дальнейшего иностранного вмешательства. Потери, понесенные Османской империей в этот период, были поистине колоссальны. Она лишилась своих последних владений в Северной Африке и на Балканах вместе с их многомиллионным населением, уступив их европейским странам. Порожденная этими событиями чрезвычайная ситуация заставила османских реформаторов отказаться от либерализма в отчаянной попытке спасти империю от полного развала. Конституционное движение 1908 года, бросившее вызов султанскому абсолютизму, к концу 1913 года под влиянием череды глубоких кризисов переродилось в еще более автократический режим с правящим триумвиратом — тремя иттихадистами-идеалистами Энвером, Талаатом и Джемалем — во главе страны.

Освобождение Эдирне дало Османской империи новую надежду на лучшее будущее. Османская армия доказала свою способность вернуть утраченные земли. «Отныне у нас есть армия, которой можно доверить защиту интересов страны, — ликовал Энвер, — армия, которая стала в тысячу раз более боеспособной, чем в начале этой удручающей войны, несмотря на все понесенные нами поражения». И хотя империя продолжала оплакивать свои территориальные потери в Северной Африке и на Балканах, она сохранила значительную по площади консолидированную территорию, охватывавшую турецкие и арабские провинции. Внутренняя связанность и закономерность существования такой азиатской мусульманской империи потенциально делали ее более устойчивой к внутренним и внешним вызовам по сравнению с прежней Османской империей