Падение небес - [14]

– И твоему королю тоже почтение и здоровье, – ответил консул. – Что он велел передать?

Ари Торласт поднялся и заговорил. Из слов его стало ясно, что король Андалии предлагает правителю Безариона военный союз, направленный против вторгшихся из Архипелага святотатцев.

– Ибо алчность их велика, а богохульство непомерно, – вещал посол, пуча глаза и держа правую руку на эфесе меча. – Кто может чувствовать себя в безопасности, если падают храмы богов?

Похоже, андалийские маги растолковали правителю, что за враг явился с запада. И он не захотел стать следующей жертвой, причем не захотел так сильно, что отправил в Безарион представителя одного из знатнейших родов королевства, собственного родственника.

– Я выслушал тебя, почтенный Вивилон, – сказал Харугот. – Мне кажется, что опасность пока не так велика…

– Так что мне передать моему королю? – спросил ари Торласт, не отличавшийся, похоже, умом и выдержкой.

В послах андалийцы всегда больше ценили родовитость, нежели умение вести переговоры.

– Мы некоторое время подумаем, – проговорил консул. – Надо взвесить все, решить, насколько нужен этот союз Безариону или он только в интересах Дамбурга. Грамоты отдай моему канцлеру, мы изучим их и через несколько дней дадим ответ. В нашем городе достаточно постоялых дворов, чтобы ты мог ожидать в комфорте и роскоши.

На широком лице ари Торласта отразилось недовольство. Он кивнул, вручил шагнувшему вперед ари Налну кожаный тубус, после чего развернулся и под цоканье шпор удалился.

– Каков гордец, – покачал головой Харугот. – Но ничего, они еще приползут ко мне на коленях. Это все?

– Да, мессен… – Канцлер заколебался. – Почти. Есть одна странная новость. Она слишком невероятна, но все же…

– Говори.

– К нашей границе с востока движется войско из десяти тысяч… – ари Налн вновь заколебался, – белых гномов. По сообщению от тердумейцев, они идут на запад, чтобы воевать с армией Тринадцатого. Расид ар-Рахмун хотел бы знать, что с ними делать – напасть или пустить дальше.

– Белые гномы? – Харугот ощутил, что удивлен по-настоящему.

Восточная ветвь малорослого народа обитала за Опорными горами и не показывала оттуда носа. Порой их купцы появлялись в портах Жаркого океана, изредка добирались до Безариона…

А тут войско в десять тысяч мечей! Что заставило белых гномов нарушить свое уединение? И как, видит Тьма, они прошли через Опорные горы, миновали холодные вершины, над которыми веют ледяные ветра и ядовитое дыхание Безымянного?

– Вот как… – Он потер подбородок, ощутил, как нервный тик заставил дрогнуть уголок рта. – Немедленно гонца к тердумейцам: не трогать этих гномов даже пальцем, пусть идут. На границе мы их встретим…

«И вовсе не с оружием», – добавил консул про себя.

Если они хотят сражаться с Тринадцатым, то на здоровье. Пусть идут через наши земли, вступают в бой с теми, кто приплыл с Архипелага. Победить они вряд ли смогут, но точно ослабят Господина. И вот тогда можно будет вступить в дело и ему, правителю Золотого государства.

– Я понял, мессен, – сказал ари Налн. – Разрешите удалиться?

– Погоди… – остановил его Харугот. – Нужно отправить к этим гномам посла. Пусть проводит их через наши земли, а заодно присмотрит, чтобы они чего не натворили. Можно выбрать одного из таристеров, но им я не особенно доверяю… пусть поедет Махтарн.

Названный состоял в числе учеников консула, и происходил из благородной, но обедневшей семьи. Особой магической силой или умением похвастаться не мог, зато был умен, быстро соображал и знал все, что положено знать молодому человеку, имеющему право на герб и приставку «ари» к фамилии.

– Скажешь ему, пусть переоденется в обычную одежду, – продолжил Харугот, – выдай денег и выдели свиту в полсотни Чернокрылых… И еще, пусть все же зайдет ко мне в тайную комнату перед отъездом.

– Все понял, мессен.

Ари Налн поклонился и зашагал к двери. Консул подумал, что сидение на троне утомляет не меньше, чем колдовство. Встал и медленно сошел с возвышения, на котором располагался древний императорский престол. Глянул на окна, все так же атакуемые дождем, и двинулся к секретной двери, что пряталась за гобеленом на правой стене.

Чернокрылые эскорта последовали за ним.

Выехали они на рассвете, и тот оказался самым обычным, без каких-либо жутких знамений.

Во рту у Олена после вчерашней пьянки остался кислый привкус, наводивший на мысль, что пили они вовсе не пиво. За «душевными» разговорами засиделись допоздна, выспаться не удалось, в теле поселилась вялая ломота, а в голове – екающая болезненная тяжесть.

На коня Рендалл влез с трудом, и долгое время морщился при каждом его шаге.

Гундихар же, несмотря на выпитое вчера пиво, был бодр, словно искупался в проруби. Красные с похмелья глаза его поблескивали, а анекдоты выпадали из недр бороды один за другим, одинаково древние и плоские, точно листы пергамента в книге сельтаро.

Лошади, купленные Саттией, и в самом деле оказались хороши. Ни одна не захромала, не сбилась с шага, хотя ехали без перерыва целый день. Остановились на постоялом дворе, не таком большом, как «Дубовый лист», но довольно приличном, и здесь Олену пришлось отбиваться от гнома, настойчиво предлагавшего «еще разочек поговорить за кружечкой».