Падение «Морского короля» - [59]
Пот от физических усилий, направленных на то, чтобы удержаться на ногах и не отстать, пропитал внутреннюю часть моего смока. Мысленно я прокрутил в голове маршрут, который запомнил, изучая карты острова на «Гермесе». Уклон местности уменьшился, когда мы поднялись на вершину мыса, в точке, известной как Шэг-Рокс. Не было никакой паузы, чтобы проверить наши координаты, так как проводники из Лодочного отряда знали, куда они идут, и повернули вглубь острова, направляясь на северо-запад. Во всяком случае, темп увеличился, но движение становилось все легче, по мере того, как мы спускались с холма, а кустарник и скалы сменились ковром густой пучковой травы, хотя сильный ветер продолжал препятствовать движению вперед. Мы наклонились ему навстречу и двинулись дальше.
Сдавленое ворчание сменилось монотонным ритмичным шуршанием одной ноги за другой по высокой траве. Бесконечным, но устойчивым. Каждый шаг приближал нас к финальной точке рандеву рядом с большим прудом, отмеченным на карте как «Большой пруд». Я взглянул на часы: мы шли уже больше часа, но мое дыхание успокоилось, а мышцы разогрелись, когда вернулась привычка к физическим нагрузкам. Земля начала выравниваться и стала более болотистой. Торфяная вода просачивалась сквозь кожу и швы наших ботинок.
Ветер стих и разошлись облака, открыв убывающую четверть луны, отбрасывающую сквозь просветы дымку серебристого света. Этого было достаточно, чтобы увидеть темные очертания высоких песчаных дюн Элефант-Бей в миле или более от нас, которые изгибались к северному краю того места, где, согласно карты, должен был находиться аэродром. Мы продолжали двигаться к заливу, пока не наткнулись на линию забора, тянувшейся соединениями проволоки и столбов на северной оконечности Большого пруда, где вода стекала с песчаных дюн и пляжа. Расположенные на наших картах заборы наводили на мысль, что мы приближаемся к жилью. Именно здесь Седрик решил разместить эскадронный сборный пункт и миномет.
Лунный свет отражался от поверхности пруда, вырисовывая силуэты фигур, направлявшихся к месту сбора, чтобы оставить контейнеры с минами, в то время как Найджел Смит и остальные минометчики устанавливали 81-мм миномет. Лоуренс посчитал нас на точке сбора; стоя на одном колене, он представлял собой бастион спокойной мощи и уверенности.
— Ладно, парни, — прошептал он нам, когда мы проходили мимо. — Молодцы. Бросайте свои контейнеры и продолжайте двигаться.
Было облегчением освободиться от тяжести минометных выстрелов, и солдаты 19-го отряда продвинулись за растущую груду контейнеров и заняли позиции возле песчаных дюн. Холод начал обратно просачиваться в наши тела, пока мы лежали ничком на мокрой земле. Я посмотрел за часы. Рассвет был не за горами, и нам пришлось бы мчаться в ночи, если бы мы собирались завершить атаку и освободить остров еще под покровом темноты. Шли минуты, а мы неподвижно лежали на возвращающемся холоде. Ожидание. Джон приблизился к позиции Седрика, но я чувствовал, что что-то не так.
План состоял в том, чтобы без задержек пройти через точку сбора, останавливаясь лишь затем, чтобы сбросить боеприпасы для миномета, а затем использовать это место для развертывания в наши тактические штурмовые порядки. Мы должны были уже двигаться к нашей позиции резерва, готовые поддержать атаку 18-го отряда, который, как мы полагали, находился менее чем в миле к западу от нас.
Джон вприпрыжку вернулся к отряду и вызвал командиров патрулей. Я последовал за Сэдом, чтобы услышать, что он хотел сказать.
— Мобильный отряд не добрался до точки сбора.
Джон не стал тратить время на объяснение причин. Он сказал нам, что Горный отряд «теперь занимается аэродромом».
— Мы наверстаем упущенное, когда туда доберемся, — любезно добавил он.
Я метнулся обратно к Бильбо и Крису, у меня была минутка, чтобы рассказать им об изменении в планах. Бильбо согласился с этом, сказав:
— Чертовски верно!
Крис был полон такого же энтузиазма, но у нас не было времени разбирать его слова. Мы уже двигались.
Несмотря на комментарии Джона о том, что мы будем импровизировать, теперь проявлялись преимущества инструктажа всего эскадрона. Как резерв, мы планировали, как мы будем выполнять задачу 18-го отряда. Мы завидовали ему; теперь это дело было нашим. Перелезая через линию заграждения, мы последовали за 16-м отрядом, и пристроились на их правом фланге, когда повернули на север, выстроившись в линию, и начали продвигаться туда, где, как мы ожидали, должен был находиться аэродром. Я слышал, как волны мягко набегают на песчаную береговую линию за дюнами Элефант-Бей справа от меня. Над нами лунный свет золотил края несущихся облаков, и тонкий свет играл на открытой земле перед нами.
Далеко слева от меня, за Воздушным отрядом, я мог различить смутные очертания чего-то, похожего на здания, выделявшиеся едва заметными тенями на горизонте ночного неба. Я мог слышать слабый, отдаленный механический стук чего-то, похожего на генератор, доносящийся с той же стороны, что наводило на мысль, что это, должно быть, поселок. Если не считать генератора, было тихо, и не было никаких видимых признаков каких либо огней.
В книге, написанной непосредственными участниками и руководителями освободительного движения в Сальвадоре, рассказывается о героической борьбе сальвадорских патриотов против антинародной террористической диктатуры (1960-1970-е годы).
Пролетариат России, под руководством большевистской партии, во главе с ее гениальным вождем великим Лениным в октябре 1917 года совершил героический подвиг, освободив от эксплуатации и гнета капитала весь многонациональный народ нашей Родины. Взоры трудящихся устремляются к героической эпопее Октябрьской революции, к славным делам ее участников.Наряду с документами, ценным историческим материалом являются воспоминания старых большевиков. Они раскрывают конкретные, очень важные детали прошлого, наполняют нашу историческую литературу горячим дыханием эпохи, духом живой жизни, способствуют более обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы Коммунистической партии за интересы народа.В настоящий сборник вошли воспоминания активных участников Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.
В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.
К концу XV века западные авторы посвятили Русскому государству полтора десятка сочинений. По меркам того времени, немало, но сведения в них содержались скудные и зачастую вымышленные. Именно тогда возникли «черные мифы» о России: о беспросветном пьянстве, лени и варварстве.Какие еще мифы придумали иностранцы о Русском государстве периода правления Ивана III Васильевича и Василия III? Где авторы в своих творениях допустили случайные ошибки, а где сознательную ложь? Вся «правда» о нашей стране второй половины XV века.