Падение «Морского короля» - [13]

— Бедняги, — сказал Бинси, когда мы заваривали чай в «гостевой» комнате.

— Не похоже, чтобы у «сапогов» был шанс.

— Чем скорее мы доберемся туда и разберемся с этими ублюдками, тем лучше, — ответил Бильбо, имея ввиду солдат спецназа аргентинцев в черных шапочках, которых снимали на видео во время конвоирования каждого морского пехотинца.

— Да, — сказал Джеймс, — Нам надо взяться за них с огоньком. Но я просто не представляю, как мы сможем добраться туда вовремя. Фолклендские острова находятся в тысячах миль отсюда и политики будут отчаянно пытаться избежать того, чтобы дело дошло до драки.

— Тогда давайте просто надеяться, что мы двинемся в путь, — ответил я, наполовину думая о видео, которое мы смотрели по телевизору, а наполовину о приеме, с которым я, вероятно, столкнусь когда пойду домой, чтобы собрать остальное свое снаряжение и сказать Лиз, что мы чуть позже в тот же день отправляемся в Бриз.

Лиз была единственным человеком, которого все это совершенно не воодушевляло. Она была еще сильно возмущена, когда я закончил со складом и вернулся в нашу квартиру после полудня. И то, что она узнала, что я вернулся лишь затем, чтобы собрать последние личные вещи, так как автобусы, доставляющие нас в Бриз-Нортон, должны были отправляться из лагеря в тот же день, не слишком помогло. Я пошел в нашу спальню и бросил несколько вещей в большой десантный баул, прежде чем спуститься вниз, чтобы пережить трудное прощание.

Справедливости ради, Лиз медленно осознавала важность происходящего, и то, что нам возможно придется сражаться, чтобы вернуть Фолклендские острова. Драгоценная жизнь, которую мы планировали провести вместе, возможно, была разрушена событиями за 8000 миль от нас, но именно потеря драгоценного и столь необходимого времени вместе, была главным в ее сознании.

Она сидела на кухне с чашкой кофе в руках.

— Я говорила с мамой, — сказала она тихим, несчастным голосом. — Она сказала, что ты, возможно, отправляешься на войну.

Ее мать была образцом здравого смысла.

— Да, любимая, возможно, — ответил я так мягко, как только мог, и вслед за этим попытался придать себе некоторую уверенность.

— Но все это может закончиться ничем.

Лиз немного смягчилась и посмотрела на меня своими темно-карими глазами, на мгновение притупив неловкость между нами. Я испытал чувство тоски и вины, но был раздираем необходимостью двигаться дальше.

— Что же, любимая, мне лучше поторопиться. Автобус отправляется через полчаса.

— Да, я полагаю, ты должен.

В ее голосе снова появились нотки обиды и разочарования. Я поднял свою сумку с пола кухни и коротко поцеловал ее в губы.

— Хорошо любимая, тогда я пошел.

— Береги себя, — сказала она.

— Я буду, и я люблю тебя, — ответил я.

Последовала пауза, а потом она сказала:

— Я тоже тебя люблю.

Я повернулся и вышел в прихожую, открыл дверь и захлопнул ее за собой.

Зажатый между беспокоящейся женой и моим энтузиазмом, по поводу того, что может быть впереди, я испытал облегчение, оставив позади домашнюю неловкость. Час спустя, я сел в серо-голубой автобус.

Я нашел место у окна и Бильбо сел рядом со мной.

— Как тебе уход из дома, приятель? — спросил я.

— По правде сказать, довольно дерьмово, — ответил Бильбо. — На следующий неделе у моего мальчика четвертый день рождения, и мне было больно говорить ему, что меня там не будет. Как Лиз? Разозлилась?

— Ага. Совершенно не впечатлена, — сказал я. — Хотя скорее всего, мы вернемся сюда через день или два. Ты сможешь отпраздновать день рождения своего мальчика, а я получу нагоняй от Лиз.

— По крайней мере, мы едем в автобусе. Если это все-таки начнется, Рой будет в ярости, — сказал Бильбо.

Рой был на курсе горных проводников в немецких Альпах. Многие парни, которые были далеко от полка, попытались вернуться в Херефорд, как только услышали о кризисе. Кому-то это удалось, а кому-то нет, в том числе и Рою.

На деревьях еще не распустилась листва, когда мы выехали из Стирлинг-Лайнс, свернули на Олд-Росс-Роуд и направились в Оксфордшир, к базе КВВС Бриз-Нортон. Когда мы оставили позади Херефорд, я заметил, что боярышник в живой изгороди покрылся голубыми пятнами, солнце еще стояло высоко в ясном голубом небе, и меня наполнило чувство перспективы и цели.

Мой оптимизм был почти разрушен диспетчерами Королевских ВВС, когда мы прибыли в Бриз. Пассажирский самолет VC-10 ждал на взлетно-посадочной полосе, чтобы доставить личный состав, предупрежденный о возможных операциях в Южной Атлантике, на перевалочный пункт, который находился в процессе создания на острове Вознесения. Проблема заключалась в том, что эскадрона «D» не было в списке. Последовала оживленная дискуссия между экипажем и нашей командной группой, известной как «штабные». Пока они договаривались о нашем проезде, остальные из нас заняли места в том, что сошло за зону прилета и вылета, чтобы дождаться результата.

Через большие здания аэровокзала, мы наблюдали, как из другого VC-10 извергаются тела Королевской морской пехоты. Они гурьбой спустились по ступенькам самолета, и начали выстраиваться в ряд с тем местом, где мы сидели.

— Гляньте на эту кучу, — сказал Бинси, когда морские пехотинцы вошли в терминал.