Падение Империи. Марш Хаоса - [12]

— Стол и кровать.

— Да, кровать нужна крепкая.

— Люсинэ, не надо. — Устало улыбнулся я.

— Почему же, не надо? — улыбнулась она, — я даже в предвкушении от приближающейся церемонии. Три дня и ночи…

Вздохнув, я только посмотрел на горящий огонь. Люсинэ посмотрела на меня и вытянула ноги:

— Сложный ты человек, принц Эшарион. Однако и я просто шучу.

— Я это понимаю.

— Тогда почему не хочешь поддержать шутку?

— А не зайдёт ли она слишком далеко? — бросил я подозрительный взгляд на княгиню.

— Не обещаю. — Улыбнулась Люсинэ. — Лучше объясни, почему в Империи такая ситуация? Почему дома аристократов захлёбываются в крови?

— Люсинэ, скажи мне, сколько лет назад закончилась война между Империей и Севером?

— Около двадцати, если я правильно помню.

— Война всегда была сдерживающим фактором для имперской аристократии, неважно: две тысячи лет назад в войне с альтами или двадцать лет назад в войне с Севером. Последнее поколение аристократии не видело войны, о нём могли рассказать им только родители, но ты и сама прекрасно знаешь, как сложно найти общий язык со своими детьми.

— Понимаю.

— Война затрачивала огромные ресурсы Империи, как человеческие, так и финансовые. Конечно, борьба за главенство среди титулованного дворянства никогда не заканчивалась, но и всё-таки наученные горьким опытом люди. Сейчас же, в это мирное и тихое время, дворянам просто некуда направить свои ресурсы, вот и происходил передел сил контролирующих Империю. Этот нарыв когда-то должен был вскрыться, многие рода ждали столетия, чтобы взять своё.

— Неожиданно, но война может быть необходимым фактором. — Невесело усмехнулась Люсинэ.

— Худой мир лучше хорошей войны, только не все это понимают. — Ответил я со вздохом.

— Если так и дальше пойдёт, Империя распадётся на части, Архипелаг уже объявил о своей независимости.

— Я этого не знаю, а строить предположения бессмысленно. Слишком уж много в истории случаев, когда самые крепкие союзы распадались, а то, что казалось уже мёртвым, неожиданно оживало и затмевало всех.

Люсинэ в ответ лишь тихо хмыкнула, продолжая смотреть на горящий огонь. Я тоже перевёл взгляд к огню и принялся осторожно касаться его, создавая из него фигуры, постоянно меняющие свои формы.

— Тяжёлые времена взращивают сильных людей. Сильные люди создают хорошие времена. Хорошие времена творят слабых людей. Слабые люди порождают тяжёлые времена. — Задумчиво произнёс я. — Это называют цикличностью жизни. Однако, я боюсь того что эти времена породят тварей, которых нельзя будет назвать людьми.

— Этого можно избежать?

— Можно.

Люсинэ в ожидания посмотрела на меня, но ответ я уже дал.

— Эшарион.

— Что-то случилось, Люсинэ?

— Ты не ответил на вопрос.

— Почему же? Ответил. — Ответил я с лёгкой усмешкой. — Ровно на тот, что вы сформулировали.

— Я далеко не маленькая девочка, чтобы играть со мной в подобные игры.

— А разве для подобных игр важен возраст?

Люсинэ замерла, и нервно облизнув губы, неожиданно рассмеялась. Непонимающе на неё посмотрев, я лишь вежливо улыбнулся.

— Прости, Эшарион, но я не ожидала услышать эти слова. Не от тебя. — Успокоившись, произнесла Люсинэ. — Когда-то мне сказал отец, причём, когда я была примерно в твоём возрасте. Даже удивительно.

— Забавно. — Усмехнулся я. — Однако, достойного ответа по заданному вопросу у меня нет.

Вошедшая Оранэра в задумчивости посмотрела на нас, подойдя бросила короткий взгляд на мать и положила руку мне на плечо. Накрыв её руку своей ладонью, я повернул голову к ней и мягко улыбнулся. Внимательно посмотрев мне в глаза, Оранэра сдержанно улыбнулась и бросила косой взгляд на Люсинэ.

— Интересно за вами наблюдать. — Заметила княгиня, поднявшись, и направилась к двери. — Не опаздывайте или запритесь.

— Это место не предназначено для подобных игр.

— Когда немного подрастёшь — поймёшь, что для этого бывает только лучшее время, а не место. — Произнесла с лёгкой усмешкой Люсинэ и вышла из малой гостиной.

Оранэра посмотрела вслед ушедшей матери и уверенно опустилась ко мне на колени. Приобняв девушку, я, не касаясь её разума, лишь задумчиво улыбнулся.

— Ты прекрасно знаешь, что ощущают женщины рядом с тобой. Почему же ты стараешься общаться с ними?

— Знаю, но я никогда не давал тебе и повода для подозрения в измене. — Спокойно ответил я.

— Не давал? — переспросила Оранэра, — сейчас я лишь твоя невеста и лишена права подозревать тебя в чем-либо.

— Знаешь, Оранэра, я стараюсь быть честен хотя бы с самыми близкими для меня людьми и надеюсь на то же с их стороны. Да и изменять не пойду, лишь по той причине, что не хочу.

— Хочется верить. — Тихо ответила она. — Знаешь, Эшарион, мне здесь гораздо комфортней, чем дома. Никто не ожидает от меня каких-то свершений, никто не обсуждает то, что я замарала платье кусочком десерта или недостаточно изящно выполнила жест. Да и я начала меняться…

— Тебя пугают изменения?

— Нет, но… Не понимаю. — Вздохнула она и положила голову мне на плечо.

Прозвучал удар колокола, но мы даже не пошевелились. Некоторое время мы так ещё сидели, пока Оранэра не произнесла:

— Пусть и не хочется, но придётся идти. Твоё присутствие за столом необходимо.