Падение Губернатора. Часть 2 - [82]

– Слушайте! Слушайте! – Лилли подняла руку и повернулась к Хэпу Абернати, который присел у капота. – Ты ведь водил автобусы, да?

Мужчина поспешно кивнул.

– Тридцать четыре года опыта и золотые часы от школьного округа Декатур! А что?

– Поведешь грузовик, – она посмотрела на остальных, встретившись с каждым глазами. – А вы, ребята, петь умеете?

Через несколько минут Барбара Штерн выскочила на угол Мейн-стрит и Милл-роуд, держа в руках химический огнетушитель, и вдруг услышала странный звук, заглушавший хор стонов оживших мертвецов.

Ее седые волосы были убраны с исчерченного морщинами лица, свободное платье и джинсовая куртка пропитались потом и химикатами. Она чувствовала себя ответственной за эту катастрофу. Как и Дэвид. Губернатор оказал им доверие, оставив их за главных в городе на время битвы, а тут такое!

Все это заставило Барбару Штерн поежиться, когда она услышала приближающиеся с юга человеческие голоса, которые слились в протяжном стоне кочевого племени, перекрывая треск горящего дерева и шипение объятой пламенем плоти. Барбара отогнала страх и слегка изменила свой курс, направившись к железнодорожному переезду в конце Милл-роуд – туда, где сгрудилось больше всего кусачих, которые пытались пролезть в город сквозь бреши в заборе.

Она увидела, как что-то движется сквозь пылающий ад, как что-то поднимает в небо громадное облако пыли, и чем ближе она подходила, тем отчетливее слышала тарахтение двигателя, громко работавшего на низких передачах. Грузовик! Сердце Барбары забилось чаще, когда она приблизилась к осаждаемой баррикаде. Ее щеки вспыхнули, когда она вышла на затянутый дымом угол Милл-роуд и Фолк-авеню.

Ее муж отдавал приказы, стоя возле заброшенного здания железнодорожной станции. Взрослые горожане были расставлены на ключевых позициях вдоль путей и неуклюже махали факелами, пытаясь отогнать толпу напирающих мертвецов и явно проигрывая эту битву. Крики людей тонули в общем шуме. Барбара подошла еще ближе, и ее глаза наполнились слезами.

Трое стариков поливали химической пеной горящий фасад здания, но запасы химиката стремительно истощались. Дэвид держал в дрожащих руках охотничий лук и как раз доставал новую стрелу. Лук нашелся на складе вместе с парой дюжиной стрел, засунутых в старый колчан, и теперь Дэвид готовился выпустить одну из последних стрел в голову приближающегося мертвеца.

Огромный, объятый пламенем ходячий в рабочем комбинезоне наступал на Дэвида. Его горящие челюсти все еще клацали, обожженные руки тянулись вперед. Стрела вошла ему в голову между глаз, и он отпрянул в облаке искр, последний раз раскрыв почерневший рот – из темного горла вырвался клуб черного дыма, – прежде чем повалиться на залитый кровью тротуар.

– ДЭВИД! СМОТРИ! – Барбара, добежав до мужа, уронила огнетушитель, и баллон покатился по брусчатке. – СМОТРИ! ТАМ, ЗА ПУТЯМИ! ДЭВИД, ЭТО ОНИ!

Дэвид увидел то, о чем она говорила, как раз в тот момент, когда упала одна из балок и здание железнодорожной конторы просело в фейерверке искр. Жар, шум и языки пламени, вырвавшиеся из рухнувшего строения, заставили всех выживших отпрыгнуть назад. Некоторые поспешили укрыться или припали к земле, не обращая внимание на старческую боль в суставах. Дэвид попятился и запутался в ногах. Лук и стрелы полетели на землю. Пламя лизнуло струйку разлившегося масла и перекинулось на другую сторону дороги. Раздались испуганные возгласы. Барбара подскочила к Дэвиду.

– Не мешкай, милый, – тихо пробормотала она, помогая ему подняться. – Смотри, Дэвид! Смотри! Они отступают! СМОТРИ!

Дэвид Штерн наконец-то смог собраться с силами и посмотреть туда, куда показывала его жена, и вдруг он понял, о чем она твердила. Стадо изменило курс: многие кусачие все еще горели и дымились, но при этом неуклюже поворачивались на шум двигателя и голоса, доносившиеся с пустыря по другую сторону железнодорожных путей. По пустырю медленно двигался огромный грузовик, который привлекал внимание мертвецов. Над стеной поднимались темные клубы выхлопных газов, раздавалось монотонное пение. Поднявшись на ноги, Барбара и Дэвид поспешили к перекрестку.

Заняв удобную позицию рядом со старой деревянной водонапорной башней, они посмотрели сквозь просвет в горящей баррикаде на армейский грузовик, который катился по утрамбованному гравию вдоль рельсов.

– О боже, – прошептала Барбара, приложив ладонь ко рту. – Это Лилли!

Дэвид во все глаза смотрел на странное зрелище, разворачивавшееся в заброшенном депо.

Грузовик грохотал по ржавым рельсам, а целое стадо ходячих, с которых все еще сыпались искры, брело на звук человеческих голосов, доносившихся из кузова. Трое мужчин сидело у борта, вопя, горланя, стеная без умолку и время от времени нестройно выкрикивая припевы старых добрых хитов южного рока – «Трава зелена, а прилив высок», «Волосатый парень из деревни», «Позорный столб», – и эти громкие песнопения кучки славных ребят были так неожиданны, что тотчас загипнотизировали всех мертвецов и живых, которые оказались в зоне слышимости. А затем началась стрельба.

Сверкали вспышки выстрелов, ходячие падали один за другим. Некоторые из монстров спотыкались и разворачивались в урагане искр и кровавых брызг, прежде чем упасть, другие оседали мгновенно, как мешки с камнями. Сидящие в кузове грузовика голосистые ребята методично расстреливали их, как мишени в тире.