Падение Донецкого аэропорта: как это было - [5]
·
Именно к этому периоду относится называние обороняющих аэропорт украинских военных «киборгами». Этому слову мы обязаны популярному жанру: поддельным цитатам, в которых враги восхищаются чьей-либо доблестью. Якобы некий ополченец заявил, что аэропорт обороняют не люди, но киборги. Солдаты в принципе редко дают устрашающие прозвания своим противникам, и практически никогда — пафосные. Однако украинскому обществу байка пришлась по вкусу, и название в общем и целом закрепилось.
Вообще, попытки пропаганды представить происходящее как безболезненное избиение идеологических противников, выглядят откровенной натяжкой. С одной стороны, ополченцы не «жарили укроп», а выполняли тяжелейшую и предельно опасную боевую работу, каждый день теряя людей. Любой штурм вырывал из рядов атакующих некое количество убитых и раненых. Анекдотическое перечисление украинской стороной якобы истребленных в аэропорту спецподразделений РФ не может заслонить того факта, что потери были многочисленными и могли достигать нескольких десятков убитых и раненых в день — во время всплесков активности. С другой стороны, люди, говорящие об «утилизации ватников», едва ли хотели бы оказаться в бронемашине, несущейся к терминалу, ежесекундно ожидая снаряда в борт. Например, 29 сентября ополченский танк добился прямого попадания в набитый людьми под завязку бронетранспортер 79-й десантной бригады, убив и ранив сразу 16 человек (данные с украинской стороны).
Огонь, корректируемый из аэропорта, постоянно накрывал и просто городские кварталы. Население постепенно сатанело от постоянной необходимости жить под залпами гаубиц и РСЗО. «Я разговаривал со священником недавно, когда крестил дочку погибшего ополченца. Он отвел меня в сторону и задал только один вопрос: когда мы уничтожим людей, сидящих в аэропорту? Ты понимаешь, что меня спросил об этом священник — когда мы у-нич-то-жим?» — рассказывал лидер ДНР А. Захарченко журналистке «Русского репортера».
Несмотря на обстрелы, в Донецке множество людей ухитрялось вести жизнь, близкую к нормальной. «Мы идем по Донецку, там люди с колясками, какие-то магазины работают, жизнь, в общем. Смотрят на нас как на привидения» — с удивлением говорила жительница вовсе не далекой Ясиноватой.
Обрушить украинскую оборону одним ударом у ополчения возможности не было, тем более что после Иловайска поток боеприпасов и снаряжения из России в значительной степени иссяк, однако вокруг окопавшихся внутри украинских солдат постепенно стягивалось кольцо. Нехватка сил была проблемой не только ополчения. С другой стороны, украинские командиры действовали достаточно пассивно. Все это позволило ополченцам постепенно вытеснять неприятеля из строений аэропорта. Повстанцы медленно, но неуклонно охватывали позиции «киборгов» с флангов, занимая удобные для обороны строения. В частности, был занят монастырь (западнее терминалов), поселок Спартак (на противоположном фланге), часть технических строений восточнее терминалов. Впоследствии была захвачена пожарная часть западнее терминалов.
Это продвижение все сильнее затрудняло украинским войскам снабжение своих людей в аэропорту. Украинский документалист описал прорыв БТРа с грузом в новый терминал:
Приезжаем в аэропорт поздно вечером, уже темно, но светит луна, и я думаю: плохо, что камера не видит, как человеческий глаз — каркасы разбитых, без стен и стекол зданий терминалов, взлетная полоса без границ, стекло, железо, бетонная пыль под ногами… Несколькими кадрами можно донести последствия войны.
Тихие — рядом сепаратисты — и жесткие команды: быстрее, быстрее, быстрее.
Торопить не надо, каждый делает свое дело быстро и, если получается, тихо.
Водитель и стрелок выбрасывают из железной коробки БТР бутылки воды, мешки и коробки, солдаты проносят их метров двадцать в глубину темного здания терминала и бросают на бетонный пол.
Рядом с БТР уже стоит очередь отбывающих бойцов, по команде они закидывают рюкзаки на броню и прыгают в узкие двери машины.
БТР уезжает. Тишина.
В тихом темном терминале солдаты сортируют коробки, ящики и пакеты, подсвечивая себе и друг другу тусклыми экранами телефонов, фонарик зажечь нельзя — это готовая цель для «сепара»-гранатометчика.
·
Попытки штурма с переменным успехом шли весь октябрь и ноябрь. Бои в это время разворачивались достаточно хаотично. На «трехмерном» поле боя противники перемешивались. Ополченцы использовали в боях свои наиболее закаленные отряды — «Спарту» Моторолы и «Сомали» под командой Гиви. Постепенно, хотя и крайне медленно, они очищали от противника строения аэропорта. В ход шли все способы досадить неприятелю. Иногда противника выкуривали дымами, как минимум в одном случае мотороловцы закачали в удерживаемый «службовцами» подвал большой объем керосина и подожгли. Постепенно украинцы сдавали позиции. Правда, оптимизму на ополченской стороне фронта не способствовали два обстоятельства. Во-первых, оставались в руках ВСУ главные призы: диспетчерская вышка и новый терминал. Во-вторых, все-таки часто проявлялась изначально иррегулярная природа ополченских отрядов. Боевые качества повстанческих групп оказывались очень неровными. Если одни подразделения демонстрировали высокий уровень боевого духа и выучки, другие могли совершать прискорбно дилетантские ошибки. Иногда это приводило к большим трагедиям.
