Падение царского режима. Том 2 - [11]
Смиттен. — Вы указывали на то, что некоторые государственные дела вас интересовали, между прочим, вы указали на оросительное дело в Хиве.
Андроников. — В Хиве и Бухаре… Затем марганцевое предприятие на Кавказе, в Чиатурах. Это было одно из моих первых дел, но из него ничего не вышло!… Тут было очень много хлопот… Это было частное предприятие…
Смиттен. — Почему же вы придаете ему государственное значение?
Андроников. — Нет, я не придаю ему государственного значения. Государственное значение я придаю оросительному предприятию в Хиве и Бухаре…
Смиттен. — Где вы получили образование?
Андроников. — Я окончил пажеский корпус. Из старшего специального курса был по болезни уволен. Поступил в департамент духовных дел, где я служил недолго; затем поступил в департамент общих дел, где и состоял причисленным.
Смиттен. — В бытность военным министром Сухомлинова, вы никакого официального отношения к военному министру не имели?
Андроников. — Нет, никакого…
Смиттен. — Будьте добры осветить ваши поездки заграницу в бытность Сухомлинова военным министром.
Андроников. — Это были частные поездки, вместе с Шараповым…
Смиттен. — Какие же дела вас связывали с Шараповым?
Андроников. — С Шараповым у нас были очень дружеские, хорошие отношения, — чуть ли не с пажеских дней!… Он был моим учителем и, фактически, закончил мое образование. С Шараповым у нас было оросительное дело полковника Ермолаева, тоже в Туркестане: Шарапов принимал в нем участие… Шарапов и к моему делу хотел примкнуть, но оно было реализовано уже после его смерти.
Смиттен. — В бытность вашу вместе с Шараповым заграницей, в Париже, помещали ли вы в печати какие-нибудь статьи, благожелательные политике военного министра, — по вопросу о дислокации войск, о границах и т. д.?…
Андроников. — В бытность мою с Шараповым в Париже, мы посетили вместе с ним несколько государственных деятелей: Ганото, Делькассэ (Ганото был министром иностранных дел, а Делькассэ был тогда только депутатом)… Может быть, вы припомните?— это было как раз в то время, когда бывший император поехал в Потсдам перед назначением Сазонова… Тогда вся французская пресса чрезвычайно возмущалась тем, что министр иностранных дел сделал первый визит не Франции, а Германии… Словом, было по этому поводу масса криков и шуму! Шарапов, как политический деятель, принимавший близкое участие, завел на эту тему разговор. Оба они, и министр иностранных дел и Делькассэ, серьезно заявили, что угасают франко-русские симпатии… Делькассэ — в особенности: чуть ли не поколотил нас в палате, заявив: «Les imbecilités, que fait le Ministre de la Guerre!»…[*] Он сообщил, что у них во Франции было известно о том, что у нас в России уничтожают крепости… Шарапову стоило больших усилий доказать, что это не совсем так, и тогда, при помощи военного инженера, полковника Ермолаева, который объяснил Шарапову, Шарапов написал в «Temps» или — я не помню, в какой газете…
Смиттен. — Он писал по собственной инициативе или имел какое-нибудь поручение от военного министра Сухомлинова?
Андроников. — Боже упаси! Никакого поручения не было… Напротив, когда я послал вырезку Сухомлинову, он, при свидании со мной, сказал мне: «Совершенно напрасно! — я нисколько не нуждаюсь в услугах Шарапова»… Он был даже недоволен…
Председатель. — На сегодня вопросов больше нет.
XIV.
Допрос А. Т. Васильева.
8 апреля 1917 г.
Содержание: Переписка Перрен с Протопоповым. Как наводились справки о шпионах в департаменте полиции.
Смиттен. — Меня интересует вопрос: по какому телеграфному проводу могли происходить переговоры во время войны, — как с заграничными пунктами, так и со Ставкой из Петрограда?
Васильев. — Я слышал о том, что для сношений со Ставкой есть прямой провод, но передаю это только, как слух.
Смиттен. — А для сношений с заграницей какой путь существовал?
Васильев. — Тот, который я уже позволил себе указать, — шифрованные телеграммы.
Смиттен. — Значит, департамент полиции никакого прямого провода, связывающего его с заграницей, не имел во время войны?
Васильев. — Нет. Мы шифровали и отправляли обыкновенным порядком, т.-е. через 35 почтовый отдел, который в самом департаменте существовал. Мы туда передавали; а как они передавали — я не знаю; но, по-моему, совершенно обыкновенным порядком…
Председатель. — Вы не припомните ли ваш разговор с бывшим министром внутренних дел по поводу некоего Шарля Перрена или Карла Перина?
Васильев. — Да, я помню.
Председатель. — Что же именно вы помните?
Васильев. — Видите ли, как это началось, я не могу в точности припомнить, но, словом, факт тот, что Шарль Перрен — какой-то знакомый Протопопова, повидимому, Протопопов его знал…
Председатель. — Откуда вы знаете, что он знакомый Протопопова?
Васильев. — Протопопов мне сам прямо говорил, что он его знает… А потом, Протопопов ему телеграмму писал.
Председатель. — А вы не имеете в голове даты? Вы 7-го июня 1915 г. были директором департамента?
Васильев. — Нет, я назначен директором 2 апреля 1916 г.…[*] Я не знаю точно и боюсь сказать, с чего началось… Кажется, Протопопову была телеграмма от Перрена, в которой он просил разрешить приехать сюда… Тогда была наведена справка по департаменту о Перрене. Справка дала неблагоприятные сведения…
«Дуэль и смерть Пушкина» — книга историка литературы П. Е. Щёголева, посвященная документальной реконструкции событий, связанных с последней дуэлью и смертью Александра Сергеевича Пушкина.
Дуэль Пушкина по-прежнему окутана пеленой мифов и легенд. Классический труд знаменитого пушкиниста Павла Щеголева (1877-1931) содержит документы и свидетельства, проясняющие историю столкновения и поединка Пушкина с Дантесом.В своей книге исследователь поставил целью, по его словам, «откинув в сторону все непроверенные и недостоверные сообщения, дать связное построение фактических событий». «Душевное состояние, в котором находился Пушкин в последние месяцы жизни, — писал П.Е. Щеголев, — было результатом обстоятельств самых разнообразных.
Алексеевский равелин Петропавловской крепости – самая таинственная тюрьма Российской империи для важнейших государственных преступников. О тех, кто был заключен в ее стенах, не знали ни чины комендантского управления, ни те, кто служил в этой тюрьме. Сюда попадали исключительно по личному повелению царя – и мало кто покидал «Секретный дом». Книга Павла Елисеевича Щёголева (1877–1931), историка литературы и общественного движения, состоит из очерков разных лет, посвященных узникам Алексеевского равелина.
Лермонтов в жизни, Лермонтов — человек и поэт, как он рисуется в представлении современников и официальных свидетельствах и документах, на фоне подлинных исторических материалов. Восстановить этот образ в воображении современного читателя — задача настоящей книги. Она не является ученым исследованием, но предлагает результаты научного изучения биографических материалов о Лермонтове и будет интересна широкому кругу читателей.
Пятый том "Падения царского режима", изданный в 1926 году, содержит допросы: лейб-хирурга, академика, члена II Гос. Думы Г. Е. Рейна; последнего министра императорского двора, графа Фредерикса; товарища министра внутренних дел И. М. Золотарёва; товарища министра внутренних дел В. Ф. Джунковского; председателя совета министров и министра внутренних дел Б. В. Штюрмера; министра внутренних дел и шефа жандармов Н. А. Маклакова; вице-директора департамента полиции С. Е. Виссарионова; министра внутренних дел А. Д. Протопопова; товарища министра внутренних дел С.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Венеция — имя, ставшее символом изысканной красоты, интригующих тайн и сказочного волшебства. Много написано о ней, но каждый сам открывает для себя Венецию заново. Город, опрокинутый в отражение каналов, дворцы, оживающие в бликах солнечных лучей и воды, — кажется, будто само время струится меж стен домов, помнящих славное прошлое свободолюбивой Венецианской республики, имена тех, кто жил, любил и творил в этом городе. Как прав был Томас Манн, воскликнувший: «Венеция! Что за город! Город неотразимого очарования для человека образованного — в силу своей истории, да и нынешней прелести тоже!» Приятных прогулок по городу дожей и гондольеров, романтиков и влюбленных, Казановы и Бродского!
Книга вводит в научный оборот новые и малоизвестные сведения о Русском государстве XV–XVI вв. историко-географического, этнографического и исторического характера, содержащиеся в трудах известного шведского гуманиста, историка, географа, издателя и политического деятеля Олауса Магнуса (1490–1557), который впервые дал картографическое изображение и описание Скандинавского полуострова и сопредельных с ним областей Западной и Восточной Европы, в частности Русского Севера. Его труды основываются на ряде несохранившихся материалов, в том числе и русских, представляющих несомненную научную ценность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) — видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче — исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.