Падение царского режима. Том 1 - [35]

Хвостов. – Фамилии их я не знаю, я найду может быть способ выяснить… А потом словесно многие мне рассказывали: просто из моих некоторых знакомых, которых я просил вникнуть, внедриться… По поводу кружков, например: Андроников, Бурдуков… Они мне рассказывали… Из всего этого составляли, правда, листки подробные, – они у меня были, и в делах охранного отделения должны были сохраниться…

Председатель. – Скажите, пожалуйста, вы не дознались, куда Мануйлов-Манасевич на этом быстроходном автомобиле периодически увозил от вас Распутина?

Хвостов. – Я совершенно понятия не имею! Я подозреваю самые худшие дела: какие-нибудь совещания, может быть по каким-нибудь своим аферным делам, которые должен был проводить Распутин, получая что-нибудь за проведение дела… Я говорил Поливанову, что этот автомобиль мне надоел, что он мне подозрителен…

Председатель. – Что же военный министр не мог ничего сделать? Не мог протестовать против предоставления Распутину этого военного автомобиля?

Хвостов. – Повидимому, он ничего не мог сделать, потому что этот автомобиль остался у Распутина…

Соколов. – Вы не знаете, какую роль играла фрейлина статс-дама Буксгевден? Затем вы упоминали, что Андроников был информатором у министра внутренних дел. Вы не можете других информаторов назвать?

Хвостов. – В Царском Селе главным информатором был Андроников…

Соколов. – Кроме него, – в интересах освещения не только Царского Села, но и общего течения, – у департамента полиции и охранного отделения были информаторы?

Хвостов. – Я этого совершенно не знаю: меня это совершенно не касалось. Там, повидимому, были свои информаторы…

Соколов. – А у Белецкого были свои информаторы?

Хвостов. – Должно быть, были… Повидимому, – контр-разведка: эти господа известны охранному отделению, но и то не всем офицерам… Каждый офицер свою карьеру строит на том. Если ему попадется хороший информатор-сотрудник, он никому его не отдаст: только сам этих господ знает и с ними говорит… Иногда, если у офицера хороший информатор, он его выведет в люди – сделает начальником сыскного отделения… Поэтому, конечно, этот офицер никому его не передаст, потому что, если он передаст, то ему самому будет грош цена, его не возьмут ни в какую должность!… Если у кого-нибудь из сыскной части есть информатор, то это его пожизненное родовое имущество, в редких случаях он передает его кому-нибудь… По крайней мере, Белецкого обвиняли, когда он ушел, что он никому не передал… Меня интересовало, кого он мог передать: был ли у него какой-нибудь информатор? Мне говорили, что если информатор был, то не у него, а у директора какой-нибудь контр-разведки, который проверял начальника сыскного и жандармского управления: правильно ли он все дает, не врет ли в своих донесениях? Правильно ли организуют надзор? Тогда было обвинение на Белецкого, что будто бы…

Соколов. – Когда Белецкий делал доклад по департаменту полиции, он, вероятно, ссылался в докладе на то, что это ему сообщил такой-то агент?

Хвостов. – Это так не делается. Только один кто-нибудь может руководить делом: если он доказывает, что такая-то вещь устанавливается, его не спрашивают, Иванов или Петров это ему сказал, а факт принимается на веру…

Завадский. – Какую роль в этих темных кружках играл Курлов?

Хвостов. – Положение Курлова при Белецком было несколько плачевно, потому что Белецкий Курлова никуда не допускал… Потом, в отместку, Курлов – при Протопопове – послал Белецкого на Кавказ – ревизовать!… Эти два специалиста переварить друг друга не могли: мог быть всецело хозяином один или другой!… Поэтому мне бывало смешно: как только Курлов начинает проситься, Белецкий говорит: «Такого человека близко допускать нельзя, он скомпрометирует!…». Наоборот, когда Курлов стал у власти, он находил, что Белецкого лучше послать на Кавказ!… Повидимому, у них заговора не могло быть, потому что каждый хотел быть всецело хозяином положения…

Иванов. – Вы изволили подробно очень рассказать о вашей борьбе с влиянием Распутина, при чем вы указали, что это влияние ведет к гибели России. В чем, собственно, вы видели эту гибель?

Хвостов. – Я видел краеугольную, основную причину гибели – и до сих пор вижу в этом причину всего совершившегося теперь, – что, в глазах правых кругов, ведь монарх должен же на кого-нибудь опираться: на крайне правую организацию, на левые или центр… Распутин своей деятельностью довел до того, что не только центральные, мирные, лойяльные круги не стали ему доверять, а что даже правые организации не стали ему доверять и сказали, что не могут больше существовать… Я не могу быть заподозрен в крайней левизне, но, в конце концов, – всему есть предел – в глазах тех, кто не хотел извлекать тех или других коммерческих выгод… И это вредило больше, чем сто революционных организаций, которым можно было противодействовать!…

Председатель. – Когда вы к нам пожалуете, чтобы доставить, если вам удастся достать их, фотографии и копии с охранных листков, а также списки лиц, которые давали эти листки?

Хвостов. – Я в понедельник хотел проводить семью в Орел… Если мне удастся это сделать до понедельника, то я у вас буду в понедельник. Если я могу достать эти документы в Петрограде, тогда в понедельник днем, а если их нет в Петрограде, тогда я постараюсь узнать, где они, – и достану…