Падение Берлина, 1945 - [202]
Если кто и пытался защитить немецких женщин от насилия красноармейцев, это были либо их отцы, либо сыновья. Сосед тринадцатилетнего Дитера Заля[965] рассказал в письме о следующем случае. Когда советский солдат стал насиловать мать Дитера прямо на его глазах, тот набросился на русского с кулаками. Но Дитер "ничего не добился, за исключением того, что получил удар в зубы".
Возможно, самым большим мифом советской пропаганды было заявление о том, что германская разведка специально оставила в Берлине много женщин с венерическими заболеваниями, для того чтобы они заражали бойцов и офицеров Красной Армии[966]. Более того, в докладе, подготовленном представителями НКВД, говорилось о специфической активности организации "Вервольф". Подчеркивалось, в частности, что молодые девушки, входившие в состав "Вервольфа", получили от нацистов задание наносить всевозможный вред советским командирам, лишать их способности исполнять свои служебные обязанности[967]. Еще перед самым наступлением на Одере, отмечая увеличение случаев венерических заболеваний среди военнослужащих, командование Красной Армии заявляло, что враг будет использовать любую возможность ослабления и вывода из строя советских войск[968].
Значительное количество немецких женщин вскоре оказались стоящими в очередях к дверям венерических диспансеров. Единственным утешением для них по-прежнему оставался тот факт, что бедствие приобрело всеобщий, коллективный характер. Один доктор, не желая излишнего внимания к своей венерической клинике со стороны советских солдат, вывесил на ее дверях табличку с надписью "Тиф" на русском языке. Пенициллин стал самым ходовым товаром на черном рынке. До невиданных высот взлетело количество совершаемых абортов. Существовали данные (хотя они представляются достаточно преувеличенными), что порядка девяноста процентов забеременевших жертв изнасилований сделали себе аборт. Многие женщины, все-таки решившие родить ребенка, при выписке не забирали его из госпиталя. Они понимали, что их мужья или любовники никогда не согласятся на присутствие в доме такого новорожденного[969].
Поведение молодых советских офицеров порой может показаться довольно странным. Совершенно непонятно, что больше присутствовало в их отношении к окружающему миру — цинизма или слепого идеализма. Один старший лейтенант совершенно искренне заявлял командиру саперного подразделения, что Красная Армия самая благородная армия во всем мире, что советские солдаты воюют только против вооруженного противника, что независимо от того, где находится боец, он всегда проявляет образцы гуманного отношения к гражданскому населению; грабежи и насилия для него являются абсолютно чуждыми элементами[970].
Действительно, большинство бойцов передовых стрелковых частей демонстрировали намного более крепкую дисциплину, чем военнослужащие танковых или тыловых подразделений. Более того, немецких женщин защищали советские офицеры, которые по национальности были евреями, что выглядело почти как анекдот, если исходить из всей предыдущей политики "третьего рейха". Тем не менее большинство солдат и офицеров Красной Армии не спешили строго выполнять все пункты приказа Ставки ВГК от 20 апреля 1945 года, предписывавшего бойцам лучше относиться к германским гражданам[971]. Кстати говоря, документ подчеркивал, что жестокое обращение с населением провоцирует ожесточенное сопротивление противника.
Один из освобожденных французских военнопленных, находившийся в Берлине, 2 мая подошел к Василию Гроссману. Он откровенно признался, что любит Красную Армию, но именно по этой причине ему больно смотреть, как ее бойцы относятся к немецким девушкам и женщинам. Он отметил, что все это может очень навредить советской пропаганде[972]. Так оно и случилось. Французские коммунисты, находившиеся в своей стране на гребне популярности благодаря победам СССР, ужаснулись, когда до них стала доходить информация о не столь героических делах Красной Армии, совершенных ею в освобожденной Европе. Но прошло еще немало времени, прежде чем выводы из сложившейся ситуации сделали сами советские военачальники и другие ответственные лица.
Многие думают, что грабежи и изнасилования продолжались в Берлине в течение двух недель после его захвата, но это не так. Даже спустя три месяца после победы, 3 августа 1945 года, Жуков был вынужден издать специальный приказ о борьбе с проявлениями хулиганства, физического насилия и других "скандальных проступков"[973] советских солдат по отношению к немецкому населению. Был выдвинут лозунг "освобождения от фашистской клики". Именно от фашистской, поскольку красноармейцы одинаково плохо обращались со всеми немецкими женщинами, будь то жены нацистов либо германских коммунистов. В приказе подчеркивалось, что такое поведение советских воинов компрометирует их в глазах германских антифашистов. Теперь, когда война закончилась, подобная ситуация просто недопустима — она играет на руку именно тем людям, которые выступают против Красной Армии и советского правительства. Жуков обвинял командиров, которые не следят за подчиненными. В его приказе содержалось требование исключить случаи самовольного оставления военнослужащими своей части. Сержантам и старшинам надлежало проводить утренние и вечерние поверки личного состава. Все солдаты должны были иметь красноармейские книжки. Любые передвижения войск могли совершаться только после получения соответствующего приказа.
