Падение Аккона - [85]

Больше всего теперь надо было опасаться крокодилов. В Ниле их обитало великое множество. И в тростнике Тарик мог столкнуться с ними тем вернее, чем дальше удалялся от Каира с его пригородными поселениями и возделанными землями на берегу Нила.

Но выбора у Тарика не было, и, чтобы сохранить свободу, он должен был плыть вниз по реке. На обоих берегах реки уже светились огни факелов — его продолжали искать. Немного отдохнув, Тарик снова ушёл под воду и отплыл от Каира ещё дальше.

Было уже темно, когда Тарик рискнул выбраться на берег. Задыхаясь, он пробивался сквозь заросли тростника, с трудом вытаскивая из прибрежного ила то одну, то другую ногу. Из последних сил он вскарабкался на береговой откос. Посмотрев в сторону Каира, он снова увидел вдали крошечные огоньки — это были факелы преследователей.

В этот момент он услышал треск сломавшейся ветки и чьё-то предостерегающее шипение. Тарик резко повернулся влево и попытался встать. Тёмная фигура бросилась на него. И в тот же момент Тарика сильно ударили по голове.

«Все напрасно! Все потеряно!» — мелькнуло напоследок в его сознании. И он лишился чувств.

10

Герольт и Морис довольно скоро сдались и перестали уворачиваться от гнилых плодов и нечистот, которыми швыряли в них со всех сторон по дороги из гавани во дворец эмира. Зарешеченная повозка, в которой лохматый лошак вёз их по улицам, была для этого слишком тесной. К тому же движения узников стесняли цепи. И от каждого желавшего плюнуть в них спасения не было. Одетый в жёлтые наряды эскорт охранников, ехавший на лошадях спереди и сзади рыцарей, не мешал горожанам подходить к повозке и плевать через деревянную решётку. Наоборот, конвоиры даже призывали встречных к этому, и чем больше унижали тамплиеров, тем громче были их шутки и злорадный смех. Пленные тамплиеры были редкостью для улиц Аль-Кахиры, и этот мусульманский триумф по поводу пленения крестоносцев наполнял гордостью как охранников, сидевших на конях с широко расправленными плечами, так и людей на улицах, которые проклинали пленников, плевали в них и забрасывали нечистотами.

Герольту и Морису сейчас только и оставалось закрывать свои головы от камней, влетавших сквозь решётку. К счастью, большинство камней отскакивало от толстых круглых палок клетки. Но и клетка не спасла друзей от мочи, которой окатил их из ведра какой-то чистильщик отхожих мест. Хотя они и успели отвернуться и прикрыть головы руками, большая часть содержимого ведра достигла цели, и рыцари промокли с головы до ног. Охранники разразились оглушительным хохотом.

— Чёрт бы вас побрал! Придёт день, и ваш смех умолкнет, можете быть уверены! — в бессильной ярости шипел Морис, вытираясь краешком своего плаща. — Погодите, жёлтые обезьяны!

Герольт боролся с тошнотой, которую вызывало у него зловоние. Он наклонился и схватил смесь соломы и грязи на дне повозки, чтобы утереться ею.

— По крайней мере, Беатриса и Элоиза избавлены от таких оскорблений, — сказал он, когда процессия приблизилась к кирпичным воротам. По бокам ворот высились две мощные сторожевые башни — вероятно, часть внутренней городской стены. Сестёр Гранвиль везли в такой же повозке, но все же она была со всех сторон закрыта синей тканью. — А то, что они оказались в гареме эмира, а не на невольничьем рынке, это, можно сказать, счастье несчастных.

Морис злобно скривился.

— Сомнительное счастье! Стоит только представить, как этот эмир… — Морис предпочёл не заканчивать фразу и сплюнул. А затем прошептал: — Дай Бог, чтобы Тарику удалось бежать!

— Похоже, что удалось, — так же шёпотом ответил Герольт. — Иначе эмир не впал бы в такую ярость и не увеличил награду до двухсот дирхамов. А если Тарик на свободе, мы можем не беспокоиться.

Герольт снова попытался сосредоточиться на дороге, по которой их везли. Но быстро сгущавшиеся сумерки не давали ему возможности запомнить что-либо примечательное. К тому же охранники, которые ехали слева и справа от повозки, закрывали вид на город. Точно Герольт установил только то, что их, во-первых, везли в южную сторону, а во-вторых, из густо населённых кварталов они удалялись в район с менее плотной застройкой. Справа от них осталась мечеть с минаретом, похожим на вонзившееся в небо копье. Мимо стали проплывать глинобитные дома в несколько этажей с богато украшенными деревянными эркерами и зарешеченными балконами. Их первые этажи занимали лавки и мастерские. Воздух наполняли незнакомые запахи, а звуки города походили на несмолкаемый шум прибоя.

Чёрный покров ночи опустился на город почти мгновенно. Охранники, ехавшие впереди, зажгли факелы. Повозка с пленниками окончательно выехала из скопления домов с их узкими переулками и лабиринтами улиц. Вероятно, они были в южном пригороде Каира. Там процессия вдруг повернула на берег Нила, а затем колеса застучали по брёвнам моста — похоже, плавучего. За другим концом моста горели огни.

— Куда же нас привезли? — пробормотал Морис.

Герольт пожал плечами.

— Хотел бы я это знать, — сказал он.

Уже была ночь. Из шумной и зловонной части города, населённой простолюдинами, их вывезли в местность, застроенную исключительно богатыми домами и просторными дворцами, частично скрытыми за высокими каменными оградами. Искусно изготовленные светильники освещали охраняемые подступы к роскошным зданиям с их террасами, колоннадами, павильонами и похожими на парки садами, также освещёнными самыми различными масляными лампами.