Падение Аккона - [70]

— Попробуй увидеть её в этом муравейнике! — отозвался Морис.

— Какое ужасное зрелище! — мрачно произнёс Тарик. — Все бегут! Им кажется, что до спасения рукой подать, но их ожидает гибель!

Хаос, представший их взглядам, был неописуем. Людей гнал страх, и особый ужас должны были испытывать пассажиры, бежавшие от мамелюков на жалких судёнышках и лодках. Они знали, что смогут спастись только в том случае, если их возьмут на большой корабль, оснащённый для плавания в открытом море. Но парусники и торговые суда и так уже давно взяли на борт больше пассажиров, чем позволяли соображения безопасности. И все же эти корабли со всех сторон осаждали мелкие суда, пассажиры которых умоляли взять их на борт. Некоторые в отчаянии даже пытались силой прорваться на корабль. Но моряки без промедления пускали в ход мечи и пики, отгоняя настырных. Вода возле кораблей была красной от крови, и в ней уже плавали трупы.

Герольт с ужасом увидел, как одна из галер на полном ходу врезалась в две лодки, оказавшиеся под её носом. Галера разнесла их в щепки, а гребцы вёслами добивали пассажиров, которым удавалось всплыть у бортов корабля.

Мак-Айвор снова трижды взмахнул факелом.

— Это она! Смотрите, это, наверное, она! — крикнул Морис, указывая на море.

Длинная узкая лодка с четырьмя гребцами прошла между двумя большими торговыми галерами и направилась прямо к ним.

— Наконец-то! — с облегчением вздохнул Тарик, когда шлюпка с «Калатравы» подошла к скалистому берегу.

— Прошли уже все сроки, господа рыцари! — сердито прокричал высокий мускулистый моряк, сидевший на корме. Рука его лежала на румпеле — рычаге, с помощью которого он управлял шлюпкой. — Мой капитан уже хотел плюнуть на все и уносить ноги, будь вы тут хоть самые главные тамплиеры!

— Твой капитан получил целое состояние за то, чтобы дождаться нас и доставить на Кипр! — прошипел Морис. — Мы едем туда с важной миссией, моряк! И вообще, кто ты такой, чтобы так разговаривать с рыцарями ордена тамплиеров?

— Я — Леонидас Дукас, первый штурман «Калатравы», — ответил тот, выпячивая подбородок. — Вы же видите, тамплиеры, что положение серьёзное. Мы из последних сил сдерживаем натиск беженцев, которые рвутся на наш корабль. И с каждой минутой дела обстоят все хуже! Проклятые мамелюки перешли последний рубеж обороны. Ещё до наступления темноты они овладеют всем городом!

— Кроме Железного замка, — сказал один из гребцов. — В нем заперлась ваша братия. Они решили сражаться до последнего.

— Ну да, до последних четырёх! — насмешливо бросил другой гребец.

— Ещё слово, и я отправлю тебя на корм рыбам! — пообещал Морис. Он положил ладонь на рукоятку меча. — Никто ещё не обвинил тамплиеров в трусости, не поплатившись за это! Мы не бежим от мамелюков, а выполняем задание, важность которого ты не поймёшь и за сто лет!

— Оставь его в покое, — сказал Герольт, который вместе с Тариком и Мак-Айвором уже забрался в шлюпку. — Люди ведь не знают об этом. Они видят только то, что мы отсюда бежим.

Тарик кивнул.

— Молчание — лучший ответ дураку.

Морис ещё раз свирепо взглянул на матросов, но продолжать ссору не стал и уселся на скамью.

Шлюпка отошла от скалы, и четверо гребцов налегли на весла, чтобы поскорее доплыть до своего корабля.

2

Когда шлюпка приблизилась к «Калатраве», рыцари увидели, что это лёгкая торговая галера, оснащённая, кроме главной мачты, ещё одной мачтой в носовой части. Оба борта корабля имели по два ряда прямоугольных окошек, из которых торчали весла. При обычных условиях эту галеру можно было бы считать неплохим быстроходным кораблём. Но сейчас было видно, что она едва ли способна набрать большую скорость. Галера была перегружена. Одного взгляда на верхнюю палубу было достаточно, чтобы представить, сколько человек может находиться под ней. Тем не менее, галеру продолжали осаждать многочисленные лодки с беженцами.

Их шлюпку и галеру разделяло ещё расстояние в тридцать-сорок корпусов шлюпки, а якоря на корабле по приказу Никоса Патрикиоса уже начали поднимать. И в этот момент на воде разыгралась драма. Три переполненные лодки перерезали путь одномачтовому рыбачьему паруснику, в котором сидела дюжина беглецов. Лодки пристали к открытому паруснику, и их пассажиры схватились за борт. Между пассажирами парусника и лодок началась драка: люди, охваченные паникой, кричали и избивали друг друга. Однако людей в лодках было больше, а парусник был их единственной надеждой на спасение. Потерявшие рассудок беженцы пытались забраться на парусник. Рыбачье судёнышко продержалось недолго. Даже когда от висевших на борту людей парусник накренился до предела, люди продолжали на него лезть. Каждый старался затоптать. Никто не хотел оказаться в числе оставшихся.

И случилось неизбежное — парусник зачерпнул воды и опрокинулся. Одна из лодок тоже затонула. Вторую лодку мачта парусника прижала к воде и ударила по ней, как гигантская дубина, сломала её и увлекла под воду.

Оказавшиеся в воде люди отчаянно молили о помощи. Некоторым удалось схватиться за корпус парусника, все ещё державшегося на воде кверху килем. Другие хватались за обломки. Прочие пассажиры — их было большинство — барахтались в воде. Третья лодка с беженцами не получила повреждений и спешила уйти от опасности — оказавшиеся в воде люди могли опрокинуть и её.