Падение Адама - [9]

Он исподлобья взглянул на нее, затем перевел взгляд на вилку, которая все еще торчала прямо перед ним.

— Я в состоянии действовать собственными руками.

— Слава Богу! Одной заботой меньше.

Она передала ему вилку. Адам какое-то мгновение еще смотрел на нее, затем, не раздумывая, впихнул себе в рот. Он с жадностью поглощал пищу, уже не скрывая, как он голоден, и практически не пережевывая. Это занятие полностью захватило его, и Лайла фактически беседовала сама с собой.

— Не знаю, когда ты видел Элизабет последний раз, но плод здорово развился за последние несколько недель. Элизабет раздулась, как амбар, а грудь увеличилась до невероятных размеров. — Она сделала выразительный жест рукой. — Тэд в восторге от этих перевоплощений. Элизабет считает, что ей предстоят преждевременные роды, хотя, по словам доктора, все идет по плану. Детская уже в праздничном убранстве. Не хватает только младенца.

Миган, конечно, ждет не дождется, когда дом огласится детским криком, чтобы она окружила ребенка своей заботой. Посмотрела бы я на нее, когда она впервые увидит грязную пеленку. Держу пари, ее настроение мгновенно переменится. О, Кэйвано, как бестактно — отрыжка. Еще воды?

Мэтт ревнует, тревожится, что новорожденному достанется вся родительская любовь и ласка, он сейчас совершенно невыносим, но Элизабет закрывает на все глаза, чтобы не нарушать его душевного равновесия. Тэд выглядит совершенным идиотом от радости. Человеку его лет так гротескно переживать отцовство просто абсурд. Но это его первенец, так что, полагаю, состояние вполне объяснимо. С каждым когда-то это случается впервые.

— Что случается? — пробормотал Адам с набитым ртом.

— Ты понимаешь, о чем я. Дом, очаг.

— Это не твое?

— Вряд ли.

— И никакой зависти к сестре?

— Ты смеешься?

— Ты бы скорее спала со всеми подряд.

— Как гнусно, Кэйвано, — сказала она, обидевшись. — Не один ты такой грамотный, я тоже читаю газеты и, наверное, в курсе. Во всем белом свете уже давно никто не спит со всеми подряд, если, конечно, он не тронулся.

— Это, должно быть, здорово противоречит твоему стилю?

— Наоборот, — холодно отрезала Лайла, — я всегда была очень разборчива в выборе партнеров по сексу.

— Но никогда не сокращала их количество до одного.

— По-моему, посвятить всю жизнь одному — довольно скучное занятие.

Он фыркнул, вытер губы салфеткой, а затем бросил ее в пустую тарелку.

— Ты не съел тапиоку, — упрекнула Лайла, в душе обрадованная тем, что все остальное с тарелки бесследно улетучилось.

— Терпеть не могу тапиоку, и Пит прекрасно это знает. Таким образом он мстит мне.

— Ну и что ты с ним сделаешь? — усмехнулась она. — Изобьешь?

— Очень смешно. — Чтобы не заводиться, он закрыл глаза и откинулся на подушку. — Ладно, я поел. Давай отсюда.

— Как, уже? Не так сразу.

Его глаза распахнулись.

— Ты же обещала убраться, как только я поем.

— Ну, я просто забросила удочку. Ладно, не стоит так злиться. Самое интересное еще только-только начинается.

— Сильно сомневаюсь.

Она забрала поднос с коленей Адама и тут же распахнула дверь.

— Пит, мы готовы! — позвала она. Ее голос отозвался эхом.

— К чему это мы готовы? Послушай, я поел, по-моему, с меня хватит.

— Нет, не будем медлить, начнем прямо сейчас.

— Начнем что?

— Страстный роман.

Адам испуганно уставился на нее.

Она весело рассмеялась:

— Заманчиво, не правда ли? Вообще-то мы начнем нашу физиотерапию.

— Какого черта! От нее никакого толку. Так унижаться, да еще в твоем присутствии! Пит, убери отсюда это дерьмо. Что в этих коробках?

— Портативное физиотерапевтическое оборудование.

— Вынеси его вон.

— Скоро эта спальня превратится в спортзал. Передай мне эту отвертку, Пит.

— Пит, если ты дорожишь своей работой, если дрожишь за свою азиатскую задницу, ты не посмеешь ослушаться… Так, Пит, ты уволен, Пит, я не шучу, ты слышишь меня? — Затем Адам упрямо и спокойно произнес: — Я ни до чего не дотронусь. Я все сказал, эй, вы, оба! Напрасно стараетесь!

— Да заткнись же ты наконец! — завопила Лайла, поцарапав отверткой ладонь. — Смотри, что я из-за тебя наделала!

— Это мой дом, — нетерпящим возражений тоном изрек Адам, взяв себя в руки. — Я не нуждаюсь в ваших услугах, мисс Мэйсон. Мне они просто ни к чему. И ты тоже.

— Ничего не поделаешь, я уже тут.

— Ты уволена.

— Разве я не сообщила о том, что ты не вправе уволить меня? Нет? О, это одно из условий договора. Пит, подержи-ка эту трапецию, пока я закреплю ее на стене. Чуть выше. Вот так.

Адам кипел от ярости и негодования, пока они с Питом устанавливали трапецию и два блока за его кроватью.

— На сегодня все, — заключила Лайла, отступая назад, чтобы полюбоваться творением своих рук. — Остальное нам понадобится позже, так что пусть полежит внизу до лучших времен. Спасибо, Пит. — Она поцеловала его в лысеющую макушку. — На сегодня ты свободен.

— Не слишком ли много суеты, — хмыкнул Адам, когда за Питом закрылась дверь.

— Уйма людей отдали бы все за трапецию над кроватью!

Улыбка не тронула его лицо, наоборот, гнев вспыхнул в нем с новой силой. Лайла вздохнула.

— Итак, шутки в сторону. С помощью этой трапеции ты сможешь переносить вес своего тела и уменьшать давление в любой точке организма. При условии, что тебе не жаль вдруг расстаться со своими пролежнями. — Она задорно улыбнулась, но его лицо оставалось каменным. — В любое время, стоит лишь захотеть, ты сможешь поупражняться — покачать торс и руки — с помощью блоков. Так мы убьем сразу двух зайцев: во-первых, устав от физической нагрузки, ты забудешься здоровым сном. Во-вторых, у тебя наверняка разыграется аппетит. Как только наскучит заниматься с блоками, принесу тебе несколько гантелей.