Падение Адама - [18]

— Несмотря на улучшение, я заметил, что он все еще настроен воинственно.

— Мягко сказано. Довожу до вашего сведения, что я попросила себе замену.

— Да что вы?

— Я не тот лечащий врач, который ему нужен. Мы совершенно не подходим друг другу. Это здорово портит обедню.

— Но иногда такая психологическая несовместимость служит побуждающим толчком для пациента. Такой антагонизм порой прекрасно стимулирует и заставляет упорнее работать.

— Все это, конечно, просто замечательно, но я отказываюсь быть девочкой для битья.

— Но ведь то же самое вы терпели и от других пациентов. Ничего необычного для вашей профессии. Можно было заранее предположить, что мистер Кэйвано будет весьма капризным и упрямым пациентом.

— Безусловно, он полностью оправдывает мои ожидания, и я с ним не справляюсь.

— Напротив, как я понимаю, именно вы и являете собой то тонизирующее средство, в котором он так нуждается. От себя и от имени всех тех, с кем я консультировался по поводу мистера Кэйвано, я просил бы вас остаться, мисс Мэйсон. Непростительно бросать пациента, когда налицо такой прогресс.

— По-видимому, вы хотите навязать мне классический комплекс вины?

Улыбаясь, он посмотрел на часы.

— Я вынужден оставить вас именно с этой мыслью. Меня ждет самолет.

Пит уже широко распахивал дверь перед мистером Арно.

— Да, чуть не забыл! — походя сказал он, кивая в сторону большого парусинового мешка у стены. — Здесь кое-какая почта, поступившая в больницу для мистера Кэйвано.

— Целый мешок? — изумленно спросила Лайла.

— Ваш пациент очень известный человек, мисс Мэйсон. Уверен, вы наслышаны о его энергии и неординарности, вернее, этим он отличался до несчастного случая. Он с энтузиазмом откликался на любое деловое предложение, заражая партнеров своим неиссякаемым оптимизмом. Поэтому не стоит обращать внимание на его капризы. Ну ладно, до свидания. Звоните мне ежедневно или при первых же признаках перемен.

— И на том спасибо, — пробормотала Лайла, глядя в его удаляющуюся спину. Она физически ощущала преступность своего капитулянства, всю тяжесть вины за которое доктор только что взвалил на нее. В то же время, поднимаясь по лестнице, она сгорала от нетерпения стать свидетельницей всего этого потрясающего процесса, который он имел в виду.

В самом деле, Адам выглядел намного лучше, чем утром, и причина крылась отнюдь не в исключительно тщательном бритье, а в чем-то еще, пока неуловимом для Лайлы.

— Привет, — сказала она, непривычно смутившись.

— Привет.

— Одобряю. — Лайла указала на его выбритое лицо.

— Я тоже. — Он отметил ее скромный наряд — джинсы и кроссовки.

— Я подумывала надеть бурнус или чадру, но, откровенно говоря, Кэйвано, в них жарко, неудобно, да еще беспрестанный зуд от этого материала. Так что, если не возражаешь…

Он засмеялся.

— Ты сумасшедшая. — Постепенно улыбка его угасла, лицо посерьезнело. — Тебе, наверное, было больно?

— Что?

— Щетина. Когда я целовал тебя. Я не сделал тебе больно?

Пунцовый цветок на майке вновь пришел в движение, на сей раз по другой причине.

— Так, немного поцарапал, кажется, э-э-э… Да, в общем, ерунда.

На какое-то мгновение их взгляды встретились.

Наконец он выдавил:

— Прости, что я не сдержался.

— Все нормально. — Она нервно потерла ладонями по джинсам и резко переменила тему: — Ты здорово удивил доктора. Он мне рта не дал раскрыть, все говорил и говорил о твоем потрясающем прогрессе. Ты сразил его каким-то трюком, который не показывал мне?

— Иди сюда.

Она приблизилась к кровати. Адам задрал простыню, и Лайла охнула от изумления, увидев на нем белье, причем поражали не так сами трусы, как те невероятные усилия, которые пришлось затратить Адаму с Питом, чтобы добиться результата.

— Смотри скорее.

— «Келвин Кляйн», — прочитала она разочарованно. — Я вообще-то не очень разбираюсь в «фирме».

— Да не на мое белье. Смотри сюда.

Она перевела взгляд на мышцу бедра и уловила едва заметное сокращение.

— Браво! — Лайла расплылась в улыбке и захлопала в ладоши. Но от ее взгляда не ускользнула обильная испарина на лбу — такое незначительное усилие стоило ему огромных усилий, но ничто не могло омрачить эту минуту.

— Как насчет пары-тройки упражнений на расслабление?

— Отлично.

— Какая прыть! Не рано ли? Мы скоро займемся тяжелой работой.

Сначала она долго массировала ему суставы, потом развернула бедра и плечи в разные стороны. И в этот момент неожиданно спросила:

— Кстати, кто такая Лукреция?

Он резко повернул голову и посмотрел исподлобья.

— Кажется, я задела за живое?

Откуда ты о ней знаешь?

— Отнюдь, поэтому и спрашиваю. Доктор доставил тебе целый мешок почты. Я заглянула внутрь, и на первых трех конвертах значился обратный адрес в Швейцарии и повторялось имя — Лукреция фон какая-то там.

— Всего лишь женщина, с которой я встречался.

— Встречался?

— Не лукавь, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, — сердито пробурчал он.

— Ясное дело: «встречался» — значит «спал с ней».

— Тебе-то что?

— Ничего. Просто ума не приложу, кто мог бы назвать своего ребенка Лукрецией.

— А я не знаю никого, кто назвал бы своего ребенка Лайлой.

Ей хватило сил рассмеяться.

— Прямо в яблочко! Слава Богу, у меня перед именем нет никакого «де».