Падающий факел - [29]
Ньюфстед задыхался от волнения.
– На месте Хамиля мог быть любой человек – вот что самое обидное. Я просто с ума схожу, когда начинаю думать об этом. Если тебе удалось наладить поставку оружия, то плевать, кто ты, Хамиль или кто-то еще. Как только оружие появилось, стало неважно, сколько человек сейчас находится на его стороне – сотня, десяток или вообще ни одного. Они все теперь встанут за него горой. И неважно, как сильно они ненавидели Хамиля прежде – теперь все чуют, откуда дует ветер. И всем все до лампочки, никто и слова ему не скажет. Он теперь официальный парень – у него в руках монополия, он имеет лояльную армию, чтобы защищать себя.
Лицо Ньюфстеда исказилось судорогой.
– Он просто бабуин – волосатый важный бабуин, такой осанистый и дурацкий позер. У него есть единственное достоинство, и оно же самое главное и нужное, ты сталкиваешься с этим сразу же, как только видишь его – он здорово верит в свои собственные позы, вот такой он идиот. Он верит в то, что держит судьбу планеты в своих руках – воображает себя величайшим вождем всех народов. Его вера настолько крепка, что порой, черт возьми, хочется поверить в это самому, так он умеет убеждать.
Это то главное, что различает меня и его. Я тоже мог бы вести себя как ведет он, но сохранять при этом такую же серьезную и невозмутимую физиономию я не могу, это выше моих сил. Я умнее его, но он может нести чушь с деловым видом – вот почему я должен играть вторую скрипку при бабуине.
Шатаясь под тяжкой ношей, выслушивая ругательства Ньюфстеда за спиной, Майкл Вайерман кое-как сумел добрести до лагеря Хамиля на вершине следующей горы. По другую сторону горы у самого горизонта показались геометрически правильные кварталы города. Но здесь, в горах, люди обитали в хлипких хибарах и раскинутых под деревьями навесах, среди невыносимой вони, которая неизменно появляется вокруг лагеря, слишком долго остающегося на одном месте. Из-под деревьев навстречу им вышли грязные оборванные люди. Мухи набросились на них почти в ту же секунду.
Майкл Вайерман потерял сознание и упал лицом вперед.
5
– Вижу, ты уже чувствуешь себя лучше, – отчеканил Хамиль.
Командир повстанцев стоял в картинной позе, уперев руки в бока, стек заткнут за голенище начищенного сапога. Майкл Вайерман с усилием перевел себя из лежачего положения в сидячее, привалился спиной в палаточному шесту и подтянул вверх колени. Снова взяв в руки жестяную кружку с супом, он возобновил свой обед.
Иссак Поттер, сидящий на стуле и осторожно извлекающий плоскогубцами из трофейных патронов пули, поднял голову и снизу вверх глянул на Хамиля.
– Всего два дня, – продолжил Хамиль. – Он быстро поправился.
Для того чтобы одолеть болезнь Майкла, потребовались почти все антибиотики из его личной аптечки и аптечки Поттера, и сейчас он чувствовал себя значительно лучше. Лихорадка прошла, сменившись теплым ступором, слабостью, глухим зудом во всем теле, из-за которого он, время от времени забываясь, принимался задумчиво чесаться. На Хамиля Майкл смотрел со спокойным удивлением.
– Что ж, он ведь еще молод, – ответил Хамилю Поттер ровным и значительным тоном, ставшим за последние дни для него привычным. – В таком возрасте редко умирают своей смертью.
Услышав такое, Хамиль мигнул. Потом вытащил из-за голенища сапога стек и несильно хлопнул им себя по ноге.
– Я не понимаю, к чему ты клонишь, Поттер.
Быстро взглянув на Майкла Вайермана, Хамиль снова впился хмурым взглядом в маленького центаврианина.
– Ты что же, хочешь сказать, что я специально хотел угробить парня?
Не считая нахмуренных бровей, сказано это было, как ни странно, спокойно и без малейшей тени возмущения.
– Нет, – отозвался Поттер и серьезно покачал головой. – Я так не думаю. В самом деле. Но бывает так, что люди рассчитывают, что случай сделает вместо них то, на что в силу каких-то причин они не могут решиться сами.
Хамиль снова мигнул. И снова стегнул себя стеком по ноге – уже сильнее. Потом наполовину повернулся.
– Я зашел, чтобы узнать как его здоровье. Вижу, что он идет на поправку. Это все, что мне было нужно.
Завершив свой поворот, он четким шагом вышел из палатки на воздух.
Майкл Вайерман допил суп.
Через некоторое время он снова прилег и подложил под голову руку.
– Поттер?
– Что, Майкл?
– Корабль сбросил остальные ружья?
– Да, прошлой ночью.
– И ты считаешь, что, несмотря ни на что, оружие можно отдавать Хамилю?
Поттер немного помолчал.
– Да, – отозвался он через минуту, – я так считаю.
– Тебе нравится Хамиль?
– Нет.
– Рад, что не я должен принимать здесь решения.
– Почему?
– Почему? Потому что я уже на месте. Тут моя родина. Все, что было возможно, я уже решил на Центавре – решал я сам или решали за меня, не знаю – даже если я сейчас хочу что-то изменить, я не в силах это сделать. Но твое положение иное – ты не только попал сюда как кур во щи, но и должен принимать решения соответственно обстановке. Когда твое начальство отдавало тебе приказы на Центавре, оно понятия не имело, что на самом деле представляет собой замечательная армия Хамиля. Оттуда все выглядело удобно и аккуратно. Дать людям оружие и предоставить им возможность начать борьбу, а потом только подкреплять их иногда боеприпасами и техникой. Но теперь оказалось, что для того чтобы хотя бы один пришелец был убит из этих ружей, нам придется проделать немалую воспитательную работу. Хамиль прижился здесь в горах, и его отсюда не сдвинуть. Теперь он примется терроризировать другие окрестные банды, сделается местным горным царьком, но стоит предложить ему выступить против пришельцев, как он немедленно сляжет с сердечным приступом.
