Падающая звезда - [7]

Но сегодня вечером я почувствовал себя обманутым, и в этом была своя прелесть. Я видел, как твоя машина плавно свалилась с дороги. Но шоссе резко поворачивало, и я не мог видеть и даже слышать последствий. Все это оставило во мне чувство незавершенности.

К тому же, у меня ужасно смешанные ощущения. Они включают следующее: я не могу заставить себя покончить с этим. Словно я постоянно репетирую, ожидая точного момента, который обяжет меня завершить дело.

Другое – то, что место события – пустое шоссе, лишено свидетелей, отчего возникает чувство неудовлетворенности. Должна быть какая-то запись, какой-то способ снова увидеть все. Просмотреть основные стадии. Видеозаписи – лишь один способ. Но существует другое измерение, которое мне хотелось бы добавить.

Сегодня вечером я преднамеренно и с определенной задачей не был точен, прицеливаясь. Я еще не готов к завершению.

Я хочу еще какое-то время проигрывать ситуацию и усовершенствовать свой сюжет.

Если я слишком зафиксирую все в сознании, не останется места творчеству.

Дубль второй.

Глава 2

Когда Харм следил за людьми, он старался быть деликатным, насколько это возможно. Он понимал, что все законно, что это – его профессия. И все-таки, его не оставляло чувство, что он врывается в чужую жизнь, подглядывает, снимая людей таким образом. Несчастная женщина целует мужчину в шею за утренним кофе. Она ничего не подозревает.

Он поймал их в видоискатель. Рука женщины скользнула под халат мужчины. Тот опустил газету, поцеловал женщину в губы.

Ее муж, клиент Харма, уехал из города, заплатив по 85 долларов за час, чтобы Харм заснял жену с его деловым партнером на видеокассету.

«Интересно, – подумал Харм, – этот малый принес свой халат или надел халат своего партнера? Надо быть толстокожим, чтобы спать с чужой женой и носить халат её мужа.

Женщина села и протянула любовнику чашку с клубникой. Этот жест заставил Харма почувствовать себя настоящим подонком. Как низко снимать эти сцены маленького домашнего счастья, чтобы использовать их против людей, ломая их жизнь. Потом он подумал, что их жизнь и так запутана, а он только обеспечивает документальное доказательство.

Он установил объектив на крупный план, когда мужчина отодвинул чашку с клубникой и, взяв женщину за руку, увлек ее в дом. Все в порядке, это – его дело. Харм решил посмотреть, сможет ли забраться на стену и сделать пару снимков через окно.

Вернувшись в офис, Харм Воланд вставил кассету в видеомагнитофон. Было еще довольно рано – он успел управиться до девяти. Очень хорошо. За кадры, отснятые крупным планом, полагается премия. Харм едва не свалился с глинобитной стены, балансируя с видеокамерой в руках и снимая через щелку в цветных занавесках.

Просмотрев отснятое, Харм выключил видеомагнитофон и телевизор. В старую треснувшую чашку налил себе кофе, и, отпивая мелкими глотками, поглядывал на утреннее движение вдоль Серрилос. Год назад он ни за что бы не поверил, что будет вот так сидеть в кресле, радуясь успешному началу дня. До пенсии еще далеко.

Опершись на спинку подержанного вращающегося стула, Харм откинул со лба прямые светлые волосы, начинающие редеть на макушке.

Были веские, как ему думалось, причины, по которым Хармон Е. Боланд-младший ушел из Лос-Анджелесского отдела Федерального Бюро Расследований и открыл дело как бухгалтер и частный детектив. Он устал носить тяжелые черные ботинки. Ему перевалило за сорок. Его чуть не убили в перестрелке с гнусным типом, уклоняющимся от уплаты налогов.

Он напомнил себе об этих причинах, разглядывая прохудившийся мыс своего полицейского ботинка, выставленного на деревянном столе в офисе, который он открыл по соседству с дешевым кинотеатром.

Когда-то это были хорошие ботинки. Из крепкой воловьей кожи со змеиными вставками по бокам и замечательными ушками. Плюс удобные старые джинсы с поношенной белой хлопчатобумажной рубашкой. Такая одежда вполне подходила для погони за злостными неплательщиками налогов. Допив кофе, Харм, не торопясь, принялся пересматривать почту.

Он подумал о том, как возьмет Никки на целую неделю в июле. Они будут рыбачить в холодных и прозрачных реках гор Сангре-де-Кристос, вываживать нежных радужных форелей. Он вспомнил, что надо бы натянуть струны старого «Джибсона», на котором он играл только в присутствии сына. Никки никогда не отказывал себе в удовольствии, чтобы еще раз послушать перед сном «Мы с Бобби Мак-Джи».

Все это было чертовски хорошо. Ради встреч с сыном Харм был готов потерять в деньгах. Всего полгода назад он открыл свое дело и надеялся на лучшее. Это гораздо надежней, чем быть застреленным и не получить ничего, кроме дешевой деревянной таблички с медными буквами: «Хармон Е. Боланд-младший».

Вот так рассуждал он мысленно о своей жизни. Его бывшая жена Санди жила в паре миль от него. Они перебрасывали между собой Никки, словно мяч. Он делает все, что в его силах, ради спасения хотя бы обломков кораблекрушения.

Оглядывая захламленный офис, он подумал, что жизнь, в конце концов, не так уж плоха. Когда зазвонил телефон, он снял ноги со стола и взял трубку.

– Боланд и Компаньоны. Учет и расследования. Говорит Боланд.