Падающая звезда - [56]

А кадры с поездом. Неправдоподобно. Вряд ли она сможет ждать, пока Джек вытащит ее из машины, остановившейся на путях. Черта с два! Эта сцена для каскадеров, она не собирается рисковать жизнью. Пусть наймут дублера. Хорошо бы поговорить об этом с Сюзанной. Возможно, она убедит Леонарда в необходимости дублера. Только этого ей и не хватает на съемках, оказаться на железнодорожных путях в автомобиле и попасть под поезд.

– Ния, ты избегаешь меня? – прервал ее размышления мужской голос, она вздрогнула, резко повернулась, вглядываясь в неясные очертания.

Мануэль Моравио появился позади ее стула бесшумно, словно подкравшись.

– Бог мой, Мануэль, ты напугал меня. Я не слышала, как ты подошел. Как поживаешь? Посиди со мной.

Писатель снял черную шляпу, обнажив жесткие седеющие волосы. Он был невысокого роста, с узкой грудью, но мускулистый, с яркими испанскими глазами и мелодичным голосом. Он говорил на безупречном английском. Много лет он прожил в Лондоне. Но все-таки в его речи иногда проскальзывал акцент. Мануэль сел рядом, взял ее руку и поцеловал.

– Ты совершенно игнорировала меня весь вечер.

– Извини, Мануэль. Ты разговаривал с Мириной, а меня втянули в беседу Тэсс и Джек. Ты был сегодня на съемочной площадке?

– Да, но я старался не попадаться тебе на глаза. Знаю, какая ты во время работы – в состоянии транса, не замечаете нас, простых смертных! – он рассмеялся, глаза потемнели.

Из дома слышались голоса и звон посуды. В саду у бассейна ветер шевелил листья деревьев, шелестел в цветах.

– Я очарован, – сказал Мануэль. – Но ты держишься слишком отчужденно. Ты – трудная женщина для сближения. Ты – холодный огонь. Голубое пламя.

– Ты так поэтично выражаешься, Мануэль. Но я совсем не пренебрегаю тобой. Я поглощена своими мыслями, это правда. И не очень веселыми.

Он взял ее руки изысканным жестом, словно собрался пригласить на танец. Он, действительно, прекрасно танцевал народные танцы, выучил множество их еще в детстве. Ния иногда недоумевала от странностей его поведения, противоречивости характера. Вспышки неуемной радости, детское восторженное простодушие сменялись унынием, озабоченностью, неразговорчивостью на много дней. Она ничего не имела против этих качеств, когда работала с ним над фильмом «Крылья». Если он замыкался в себе, у нее было время поразмыслить над ролью, разработать собственное отношение к героине. Во время его творческого отчаяния у нее был простор для действий. Но однажды он не разговаривал с ней и не замечал ее несколько дней подряд, и это ее озадачило. Может быть, она каким-то образом раздражает его? В конце концов, она почувствовала себя отделенной и напрямую спросила, почему он так невнимателен к ней.

– Но у тебя же не было сцен в эти дни, – ответил он. – А когда у тебя нет сцен, я забываю о твоем существовании. Я вспоминаю, что ты – не Соня. А вам, американцам, постоянно требуется внимание, чтобы знать о своем существовании! Вот что я тебе скажу. Мы сейчас с тобой будем танцевать. Танец решит эту дилемму.

Это было не совсем то, чего она хотела, но возражать не стала. Он уверенно закружил ее, они танцевали танго, от Мануэля пахло лимоном и чесноком.

Ния сжала его руку, потом отстранилась.

– Как твои дела? Как ты очутился здесь? Не думаю, что ты когда-нибудь раньше встречался с Мириной и Леонардом.

– Твоя драгоценная Сюзанна достала мне приглашение. Но, кажется, Мирина тоже рада моему приезду и радушно принимает меня.

Довольно странное суждение с его стороны. Моравио был всемирно известным автором, когда экранизировал свой роман «Крылья». Его режиссерский дебют собрал богатый урожай: фильм получил международный приз и другие многочисленные награды. Моравио имел гораздо большую известность, чем любой из Джакобсов. Ния была уверена, что Мирина просто сражена тем, что такой прославленный писатель сидит рядом с ней.

Мануэль продолжал восхищаться гостеприимством Мирины.

– Мирина даже отвела мне комнату здесь, в большом доме. Какое чудесное место! – он посмотрел вверх на звезды, словно запутавшиеся в кронах деревьев. – Но я приехал, чтобы встретиться с тобой, Ния. Я пишу продолжение «Крыльев», хотя и не предполагал, что снова вернусь к Соне. Мой роман может стать трилогией, а может быть, четырехтомником. В каждом томе – часть жизни Сони. «Крылья» пронесли ее через юность к замужеству. Следующая история происходит, когда ей исполняется сорок лет. Звучит глупо, но ты сыграла роль Сони в киноверсии и стала моей музой для этого образа. Работа над книгой застопорилась. Я подумал, что если увижу тебя, посмотрю, как ты работаешь на съемочной площадке, во мне что-то сдвинется. Ты вдохновишь меня. Я позвонил Сюзанне. Она договорилась с Мириной о моем приезде в Санта-Фе. Я здесь впервые. Мирина и Леонард больше чем любезны. Они пригласили меня в свой дом…

Ния усмехнулась своим мыслям о том, что Мирина с Леонардом и не должны были поступить по-другому. Мануэль потянулся и прикоснулся к ее лицу. Она вспомнила о прикосновениях Харма, его руке на рычаге в джипе. С Мануэлем, как и с Леонардом, она не была собой. Для них она – муза, проекция, выдуманное существо, прототип. Мануэль дотронулся до щеки Сони, а не Нии. Его рука задержалась на ее щеке, она не отстранилась, словно через это прикосновение хотела понять, имеет ли его неожиданный визит какое-либо отношение к событиям последних дней.