Падающая звезда - [4]

«Он не понимает, – думала Ния. – Он не понимает, что это – одно и то же».

Ния повернулась к Куинтане и представила ему Леонарда.

– Наш режиссер, – добавила она.

– У нас полно киношников, ведущих подобный образ жизни, – сказал Куинтана, – Санта-Фе превратился в пригород Лос-Анджелеса. Я встречался с Редфордом, когда он снимал в Тручас. У моей кузины была эпизодическая роль в его фильме, – Куинтана протянул руку, объясняя: – Кажется, что-то подобное тому, что случилось с мисс, произошло у нас пару месяцев назад. Какой-то псих возле Мадрида стрелял в проезжающие машины. Завтра я проверю все отчеты.

Это хиппи из Англии, опустившиеся бродяжки, не замечающие, что шестидесятые годы давно прошли. Вся беда в том, что не стало никаких границ, – продолжал Америко Куинтана. – И не осталось территорий, куда они могли бы направиться и не мешать никому. Надо бы сделать фильм об этом. Могу подбросить пару историй.

– Не сомневаюсь, что можете! – ответил Леонард.

Мирина стояла возле него, обняв рукой за талию и прижавшись.

– Ну что ж, мистер и миссис Джакобс, мисс Уайтт, – сказал Куинтана. – Жаль, что все так произошло. Но для меня большая честь познакомиться с вами. Знаете, у нас в Санта-Фе происходят кинофестивали. Пару лет назад показывали все ваши фильмы. Они прекрасны, даже те, что с субтитрами. Ну вот, – он потер подбородок и кивнул, словно одобряя, что познакомился с ними.

– Так в чем же дело? – спросила Мирина с мелодичным акцентом. – Никакого ареста? Она не пострадала? Только машина?

– Правильно, мадам. Мы почти уверены, что это – чистая случайность. Мы займемся этим завтра же с утра. Поедем и осмотрим местность, поищем отпечатки шин, пустые гильзы, возможно оставшиеся где-то поблизости, – он вежливо попрощался.

Ния смотрела, как полицейская машина движется по пыльной дороге к воротам. Павлин снова вскрикнул и затих в ивовых ветвях. Когда Куинтана уехал, она поняла, что при нем чувствовала себя гораздо спокойней.

«Не уезжайте», – подумала она. Мигнули красные огоньки стоп-сигнала. Куинтана уехал.

Случайность. При мысли об этом она снова ощутила приступ головокружения. Значит, смерть – это случайность. Он завтра прокатится в автомобиле и осмотрит место происшествия.

Мирина оторвалась от Леонарда и заключила Нию в объятия.

– Тебе надо выпить, не так ли? Ты хорошо себя чувствуешь?

Они вошли в дом. Ния почувствовала облегчение, когда дверь захлопнулась. В большом камине из необожженного кирпича горел огонь. Комната была обставлена просто и элегантно: черный кожаный диван, простой деревянный стол, картины местных художников. На каминной решетке стоял серебряный подсвечник с зажженными свечами.

Мирина направилась в кухню. Леонард задержался возле Нии, провел рукой по ее распущенным волосам, по спине, по бедру, обтянутому черной кожаной юбкой. На мгновение она прислонилась к нему, потерлась щекой о его грудь.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – спросил он. – Тебе не нужен доктор?

Ния отодвинулась от него, устроилась на диване, подтянув колени к подбородку. Леонард сел рядом с ней, положив подбородок на ладони.

– Я думаю, со мной все в порядке. Честно, – ответила она. – Немного побаливает здесь, от ремня безопасности, – она дотронулась до шеи.

Болело сильнее, чем сразу после аварии. Ей не хотелось, чтобы он обращался с ней столь нежно, словно вернулись прежние времена. Он не должен садиться с ней рядом, ей и так иногда очень трудно держать его на расстоянии. Его длинные седые волосы спускались по шее. Он, не отрываясь, смотрел на огонь в камине. Он такой красивый.

«Хватит, – подумала она. – Просто сейчас ты беспомощна и испугана. Не надо расслабляться».

– Значит, ты ждала, а Тэсс так и не прилетела?

– Она прислала записку. Меня вызвали по радио и передали, что она прилетит завтра после полудня.

– Это не может повториться, – сказал он. – Это в последний раз, я имею в виду совпадение событий. Ты знаешь, когда я первый раз прочитал в сценарии то место, где машина переворачивается и падает со скалы, подумал, что надо подойти к этому моменту как-то по-другому. Такое уже было.

– Ну что ж, это, действительно, было, – сказала Ния. – Леонард, ты не имеешь никакого отношения к случившемуся, правда? Я думаю, что это не было одним из твоих технических приемов? Ты не хотел таким образом создать творческое вдохновение для этой проклятой сцены, верно?

– Я, по-твоему, идиот? Я никогда не стал бы рисковать твоей жизнью, Ния! Никогда! И еще больше после Робин.

После Робин. Он всегда так выражался. Никогда не говорил: «После смерти Робин». И никогда: «С тех пор, как убили Робин». Он всегда оставлял конец фразы незаконченным, повисшим в воздухе.

– Все мои приемы имеют отношение только к психологической настройке, а не к физической опасности. К тому же, ты слышала, что говорил полицейский – подобное случалось и раньше, у них были жалобы. Хотя раньше, когда начиналось дублирование сцен и образов, я считал это хорошим знаком. Меня по-настоящему волновало и будоражило, когда то, что я воображал или создавал, происходило на самом деле. Мне казалось, что сюжет вибрирует в воздухе, меня радовали подобные совпадения. Я чувствовал, что открываю что-то новое и стоящее.