Пацифисты против мира - [4]

Впоследствии, однако, смерть Сталина и шок, вызванный официальным подтверждением его преступлений, так называемая "хрущевская оттепель" в международных отношениях, а более всего тот факт, что СССР уже догнал Запад в ядерном вооружении, - сделали движение за мир временно ненужным, и оно прекратило свое существование так же внезапно, как и возникло. Помимо этих причин, сыграл свою роль и тот факт, что нежизнеспособная советская экономика вновь оказалась на грани краха и остро нуждалась в западных товарах, технологии и кредитах. Другой альтернативой могли быть только существенные экономические реформы, серьезно ослабляющие партийный контроль над всей экономикой страны. В то же время, с точки зрения стратегической, Советам было весьма важно узаконить свои новые территориальные приобретения, чтобы развязать себе руки для дальнейших авантюр. Так в недрах Кремля родилась доктрина разрядки.

Хотя движение за мир и было временно сдано на склад, сама проблема мира вновь оказалась в центре новой политики Кремля. Постоянное напряжение предыдущего десятилетия настолько измотало Запад, что соблазн расслабиться, предложенный Кремлем, был неотразим. А после десятка лет беспощадной "борьбы за мир" ни одно западное правительство не смогло бы безнаказанно отказаться от попытки ограничить гонку вооружений, хотя многие и догадывались, что бессмысленно пытаться договориться с Советами, пока не переменилась советская система, агрессивная по своей сущности. Быть может, это понимание отчасти объясняет, почему запад-ные правительства поставили европейскую безопасность и сотрудничество в непосредственную связь с соблюдением прав человека в странах коммунистического блока. Идея заключалась в том, чтобы вызвать внутреннее расслабление советского режима и, таким образом, сделать его более открытым и менее агрессивным. В обмен на это Запад обязался предоставить практически все, что потребовал Брежнев в своей "Программе Мира" на XXIV съезде партии в 1971 году. "Нерушимость послевоенных границ в Европе", то есть легитимизация советских территориаль-ных приобретений в 1939-1948 годах, была торжественно дарована западными странами в Хельсинки в 1975 году, так же как и значительное расширение экономических, научных и культурных связей. Ранее, в отдельном договоре, даже не упоминавшем о Берлинской стене, было увековечено искусственное разделение Германии.

Западные страны проявили такую готовность услужить своему советскому партнеру, что их поведение было воспринято как проявление слабости. Наверное, наиболее омерзительные черты разрядки проявились в Германии, где "свободный обмен людьми и идеями" очень быстро выродился в торговлю людьми как скотом, а право посещать родственников в Восточной зоне превратилось в награду за хорошее поведение западногерманского правительства. Спекулируя на этой больной проблеме, Советы смогли шантажировать всю страну и выработать павловские рефлексы у ее правительства. К несчастью для Европы, Германия является как бы "ключевой" страной в вопросах отношений Востока и Запада, поскольку остальные члены западного союза вынуждены соответственно перестраивать свои позиции, чтобы избежать раскола. Таким образом, советское влияние проникает в мир как бы через "черный ход", а Запад оказывается политически парализованным, и все это благодаря неистребимому желанию западных немцев посещать в Рождество своих восточных родственников. Прибавьте сюда Западный Берлин, которому Советы могут "перекрыть кислород" в любой момент по своему желанию, и станет ясно, что означает разрядка в Европе.

Помимо этого, расширение торговли и, в особенности, огромные западные кредиты не только не сделали СССР более зависимым от Запада, а скорее наоборот, все больше и больше порабощали Запад. Масштаб катастрофы стал очевиден лишь недавно, когда обсуждение экономических санкций против польской военной хунты и ее советских хозяев показало полную неспособность Запада сократить однажды установленные экономические отношения с восточным блоком, не причинив себе значительно большего ущерба. Фактически это означает, что теперь уже Советы могли бы грозить Западу экономическими санкциями. Можно не сомневаться, что это положение они постараются использовать.

С другой стороны, вместо того, чтобы расслабиться внутренне, советский режим лишь усилил свою репрессивную политику, полностью игнорируя слабые протесты на Западе по поводу нарушения соглашений по правам человека. Сама слабость этих протестов лишь поощрила Советы действовать, как им заблагорассудится. Без сомнения, идеологическая война, которую СССР ведет против всего мира на протяжении многих десятилетий, лишь усилилась в годы разрядки. Нельзя сказать, чтобы Советы пытались это скрывать. Совсем напротив, Брежнев вполне открыто заявил об этом в своей речи на XXV съезде КПСС в феврале 1976 года: "...вполне ясно, что разрядка и мирное сосуществование относятся к межгосударственным отношениям. Разрядка никоим образом не отменяет, и не может отменить, законов классовой борьбы".

Более того, как стало известно в последние годы, вместо того, чтобы сократить свои военные ассигнования, как это сделали западные страны, Советский Союз существенно увеличил свой арсенал, воспользовавшись искренней верой Запада в разрядку. Увеличил в такой степени, что если в начале 70-х еще можно было говорить о балансе сил, то теперь Советы достигли четкого преимущества. Наконец, выплыло наружу, что Советский Союз неизменно использовал в военных целях все, что приносила ему торговля с Западом. Так, например, завод грузовых автомашин на Каме (Камаз), построенный американцами в 70-х годах, позднее стал выпускать военные грузовики, участвовавшие в советской оккупации Афганистана.