Потом мы пили чай и делились последними новостями. После чаепития было продолжение, но теперь мы не торопились. Всё медленно, нежно, тягуче и сладко, но позу мы не поменяли. Максим ушёл на рассвете, пообещав мне, что будет приходить чаще.
Максим.
Я всерьёз рассматривал вопрос о женитьбе на Нике. Я не врал и не преувеличивал, когда говорил, что таких девушек, как она, не забывают никогда. Такой темперамент и неиссякаемую энергию не каждый мужчина может выдержать, но я хотел рискнуть. Не просто рискнуть, я хотел всегда быть рядом. Я пропал ещё тогда, когда она приложила меня об пол. Я тогда лежал и смотрел, но сказать что-то от шока не мог. Наверное, это моя судьба. Я прекрасно понимал, что если у нас будет союз, то Ника всегда будет на ведущих ролях, но и это меня не останавливало.
Ника.
За выходные дни тренажёры были установлены. Все ученики школы сбежались посмотреть. Парни ходили около тренажёров с важным видом, отвечали на вопросы детей и раздували щёки от гордости. Я познакомилась с учителем физкультуры, он пригласил меня вести тренировки по волейболу. Пока я не дала точного ответа, мне необходимо согласовать график работы в ФАПе, а потом уже соглашаться. Пока мы договорились, что использовать тренажёры будут не только на занятиях физкультуры, но и после уроков для желающих подкачать мышцы. Он оказался очень продвинутым мужчиной и обещал разработать комплекс упражнений для всех возрастных групп.
В понедельник я выходила на работу в хорошем настроении. Жалко, что Тимофей теперь ходит в детский сад, но так будет правильнее, он должен общаться со сверстниками, а не смотреть на болячки.
Гриша приходит каждый день после школы. Делает уроки, иногда по желанию помогает мне или бабе Нюре. Его отец купил небольшой дом в нашей деревне недалеко от ФАПа и очень рад, что ребёнок под присмотром, когда он на работе. Жалко, что наступила осень, часто идут дожди, а так жизнь прекрасна и удивительна.
Мою осеннюю идиллию нарушил приход матери Максима. Хорошо, что не было пациентов, они бы вызвали дурку для этой женщины. Что она только не наговорила мне, как только меня не называла! Некоторые слова и выражения я слышала впервые.
Откуда только она узнала, что мы спим с Максимом? Не думаю, что сын стал бы просвещать мать, где он проводит ночи. Она кричала и кричала, я даже не пыталась вставить слово. Я засекла время и стала ждать, когда она иссякнет, но она не унималась. Тогда я начала считать, сколько раз она назвала меня доступной женщиной.
Её монолог прекратил приход отца Максима. Он влетел в ФАП и схватил её в охапку. В этот момент с ней случилась банальная истерика, она разрыдалась. Я начала искать успокоительные капли. Вместе с отцом Максима мы влили в неё успокоительное, потом я сделала ей укол и положила на кушетку в процедурном кабинете. Через десять минут она заснула.
— Что это было? — спросила я её мужа.
— Я хочу извиниться за неё, — ответил он.
Скажу честно, этой фразой он удивил меня. Я даже на несколько секунд потеряла дар речи и только хлопала глазами.
— У нас был старший сын, он погиб после свадьбы, — сказал отец Максима, видя моё недоумение, — она долго лечилась после этого случая.
— Я так понимаю, у неё осеннее обострение? — спросила я.
— Вы правы, — только и ответил он.
— Почему она решила, что я встречаюсь с Максимом? — спросила я.
— Максим сказал, что хочет купить дом в этой деревне ещё до зимы и переехать туда.
— Я не знала об этом, — ответила я. — Должно же это было когда-то случиться.
— Я свожу её к специалисту, он выпишет курс лечения, — ответил он и попытался взять свою жену на руки.
Мне пришлось помогать ему нести супругу до машины.
— Ника, я хотел сказать, что уважаю тебя, ты поставила меня на место, добившись разрешения на закупку молока у населения, — сказал отец Максима. — С такой женой мужчина никогда не пропадёт!
— Хорошо, что вы понимаете, а не злитесь на меня и строите планы мести, — ответила я.
После этого случая я по-другому взглянула на родителей Максима. До этого просто немного злилась на них, а сейчас я стала понимать их. Они, конечно, перегибали палку в некоторых вопросах, это от того, что они уже много лет не встречают сопротивления. Проще говоря, они потеряли страх.
Теперь я понимаю, что не всё потеряно, они понимают свои ошибки, хотя и не сразу, но всё-таки понимают. А мать Максима надо лечить, потерять ребёнка — это самое страшное для матери, бедная женщина.
