Сохраняю документ, встаю из-за стола, выхожу на крыльцо и закуриваю крепкую швейцарскую сигарету. Тихо гудят и потрескивают провода над головой. Передо мной – маленький запущенный огород, на нем лежат желтые прямоугольники света от окон веранды. Вдоль забора растут несколько согнутых, как бы застывших под порывом урагана яблонь. Так действует на деревья сильное поле линии электропередачи. За забором видны могилы. Звездное небо подернуто слева дымкой, это смоговое зарево Москвы. Там, в городе, живые пацаны проходят сейчас друг сквозь друга, и каждому когда-нибудь суждено окуклиться и дорасти до мотылька, а мертвые пацаны здесь, на кладбище, внимают пению грунтовых вод и, подобно живым, зависят от свойств восприятия, но эти свойства – иного, конечно же, порядка. Я не сочувствую мертвым пацанам, но надеюсь, что через двести лет кто-нибудь поцелует мое пыльное ребро.
Впереди над лесом движется серебристая звездочка спутника, пристраиваясь то к одному созвездию, то к другому. От прохладного ночного ветра шелестят вокруг искусственные цветы и ленты венков на могилах, шелестят листья уродливых яблонек. Просигналил вдалеке ночной поезд. Время то ли набухло, то ли съежилось и при этом рассеивается сразу во всех направлениях, в том числе внутрь себя.
Я затягиваюсь сигаретой, закрываю глаза и вижу, как на огромных костях первородного пацана в толще земли лежат археологическими пластами древние империи. Сонмы мыслящих мотыльков мечутся над всеми кладбищами планеты, дотлевает окурок, идет в песках белый верблюд, на глубине семидесяти метров плывет задом наперед наутилус, едет в московском метро по Кольцевой линии прекрасный андрогин и шепчет проклятия, глядя на тебя.
Я написал уже девять авторских листов. Через несколько дней соберу свои пожитки, закрою дачу и пойду между могил, затем по мосту и вдоль железной дороги. В моем рюкзаке будет лежать ноутбук с готовым романом. Я пойду, думая о том, что место, в которое направляюсь, надо вновь некоторое время считать своим домом, чтобы хоть на чем-то утвердить сознание. А что еще я подумаю? Вот что: пацан меняется, очень быстро и непредсказуемо, и скоро мы не узнаем прежнего пацана, мы вернемся к своим домам и вместо дверей увидим черные пролеты и спирали чужих галактик в них.
