... «Кадюшон посмотрел на овечку»... нет, это уже не интересно
(отставляет книгу в сторону)... кстати, ты знаешь, что усыпили Долли, овечку Долли... такая неприятность... я столько надежд связывал с клонированием, а тут такой прокол... Кто теперь подарит нам надежду? А, Макс? Наука полностью дискредитировала себя... еще больше, чем все остальное, что также могло подарить надежду... Ты веришь в Бога, Макс? Мама тебе рассказывала о том, что все не так просто? Нет? Знаешь, мы не видим многое из того, что есть на самом деле. И не слышим! А с нами говорят, Макс, постоянно говорят, о чем-то очень важном... Я устраивал, было время, я устраивал всякого рода выставки и перформансы... о космосе, об освоении космоса в наши дни... мне было жутко интересно. Я, конечно, ни во что такое не верю, — знаешь все эти разговоры об инопланетянах, о нашем космическом происхождении... но все-таки... мне было интересно, в глубине души я надеялся, — вдруг так, за обычной рутинной работой, я обнаружу нечто... нечто, Макс, что спасет меня... и всех... подарит надежду... Но чем дольше я вглядывался в снимки, в слайды, тем больше я понимал... — пустота смотрит на меня... оттуда, смотрит и молчит...
(Смотрит в глаза мальчика, мальчик молчит.) Значит, ты не голоден? Хорошо... Я сниму плащ, ты не против?.. и пиджак... У вас жарко.
(Мужчина раздевается, бормочет.) В этом плаще я похож на Питера Пена, поэтому меня любят дети... Я его сниму, и у нас все будет по-честному!.. Послушай, а может, ты хочешь поиграть, поиграть со мной... во что, во что вы играете? Я знаю все ваши игры! Честное слово! В какую ты любишь играть, только назови, и мы поиграем, я знаю все ваши игры! А хочешь, мы поиграем в одну игру, — со мной играла моя сестра, она была старше меня на пять лет, и однажды мы играли с ней, долго играли... в концлагерь! Тогда я не понимал смысла этой игры, а потом, с годами, когда повзрослел, я все понял, хочешь, поиграем... в концлагерь?.. Давай, смотри, правила очень простые, — кто-то из нас будет пленником, а кто-то нацистом. Мама рассказывала тебе о войне, ты знаешь, кто такие нацисты?..
(Мальчик молчит.) Ну и не важно, нацисты, это как те, это как... это плохие люди, как те, что хотели погубить Гарри Поттера! Ты ведь читал про Гарри Поттера? Вот, да, это нацисты... нацисты хотели погубить Гарри... Так, и в нашей игре есть еще заключенные! Заключенные, это несчастные люди, — они должны терпеть лишения, страдать, а нацисты должны издеваться над ними, оскорблять, мучить... Ты знаешь какие-нибудь плохие слова? В этой игре можно произносить плохие слова, по правилам можно, никто не будет осуждать тебя за это, Макс... Не понимаешь, ты не понимаешь, в чем суть игры? Это очень увлекательная игра, Макс, и даже если ты сейчас не понимаешь, в чем ее суть, а это даже и лучше, если ты сейчас не понимаешь... ты потом, потом все поймешь, а сейчас давай просто поиграем, ладно? Ну, что, кем ты будешь?.. Или кинем жребий?..
Мальчик молчит, смотрит в глаза мужчине.
Мужчина. Хорошо, давай тогда посчитаемся! (Произносит детскую считалку, дотрагиваясь ладонью то до себя, то до мальчика.)
Шла — Машина — Темным — Лесом — За — Каким-то — Инте- — ресом — Инте- — инте- — инте- — рес — Выходи — на букву — эс!
Я вышел, Макс, только... только мы не договорились, кем будет тот, кто вышел... наверное, наверное, он будет заключенным, узником концлагеря, потому что мне как бы не повезло, раз я вышел, значит, я должен терпеть лишения, правильно?
Мальчик молчит, смотрит в глаза мужчине.
Мужчина. Ну, вот и славно... У нас с тобой классная команда, Макс, мы здорово проведем время... Так, значит ты — нацист... у твоей мамы есть что-нибудь, что бы меня напугало, — ты должен устрашать меня, понимаешь, потому что вдруг я начну капризничать, или я захочу не подчиниться тебе! А? Есть у вас что-нибудь?.. (Озирается, заглядывает под кровать.) Я так и думал, Макс, я так и думал, что у вас ничего такого нет, поэтому (поднимает с пола портфель, открывает его, достает кожаную плетку)... вот... у меня... видишь ли, у меня дома живет лошадка... на балконе... иногда я выезжаю на ней, на моей маленькой лошадке... поэтому мне нужна плетка... я всегда ношу с собой плетку... из-за лошадки... и сейчас она нам очень пригодится, держи! (Передает мальчику кожаную плетку.) Можно сказать, нам повезло, да, Макс, повезло, что у меня есть лошадка! Так, вставай, вставай, а я, я, наоборот, я лягу, только (суетится, ложится на кровать, тут же встает)... только мне надо раздеться, потому что все узники, они практически без одежды, потому что они терпят лишения, давай Макс, ну же, вставай, вставай, а я прилягу, разденусь и прилягу... (Поднимает мальчика с кровати, снимает брюки, галстук, рубашку, остается в носках и в желтых — в черный горошек — плавках.) Так, предположим, я должен идти на работу... да! в каменоломню, в штольню, — я должен добывать уран для нацистской атомной бомбы, но я не хочу работать, я хочу спать, и ты заставляешь меня вставать, давай, хлещи меня и заставляй идти на работу! В рудник! В рудник, давай! Давай, Макс!!!
