«П» - значит погибель - [20]

– Миссис Стеглер? Меня зовут Кинси Миллоун. Я бы хотела получить информацию о докторе Перселле. Меня наняла его первая жена, Фиона. Она надеется, что я смогу что-нибудь выяснить. Она посоветовала мне начать с беседы с вами.

Миссис Стеглер покачала головой.

– Увы, в тот вечер я ушла раньше доктора Перселла, – сказала она.

– А в течение дня вы с ним разговаривали?

Миссис Стеглер показала глазами на Мерри, которая ловила каждое наше слово.

– Может, вы хотите осмотреть его кабинет? Там мы можем и поговорить.

Кабинет у доктора Перселла был небольшой. Стол, вращающееся кресло, два стула и шкаф с книгами по медицине. Я бы многое отдала за возможность порыться в ящиках его стола, но надежды на это было мало.

Миссис Стеглер сочла неприличным садиться в его кресло. Она села на стул, мне достался второй, и мы едва не соприкасались коленями.

– Я была бы вам очень признательна, если бы вы согласились как можно подробнее описать его последний рабочий день, – сказала я. – Детектив Одесса говорил, что вы оказали большую помощь следствию.

– А вы потом не будете приводить мои высказывания вне контекста?

– Я вообще не буду вас цитировать.

– Я уже много лет в разводе… – Миссис Стеглер говорила хрипло, явно через силу, и я с трудом разбирала слова. – Доктор Перселл… он был самым близким мне человеком… можно сказать, другом… Не могу поверить, что его больше нет. – Она тяжело вздохнула.

И вдруг я поймала себя на мысли, что впервые вижу человека, который переживает исчезновение доктора. Я наклонилась к ней, взяла ее за руки.

– Понимаю, вам сейчас очень нелегко. Не торопитесь. Я приехала вам помочь. Вы можете мне доверять.

– Что вам нужно?

– Просто расскажите мне все, что знаете.

И она, похоже, решила мне довериться. Глубоко вздохнув, миссис Стеглер начала свой рассказ:

– В тот день он был чем-то озабочен, даже обеспокоен. На верное, не без причины. Миссис Перселл – первая, Фиона, – заехала к нему, но он как раз ушел на обед. Она подождала не много, потом написала ему записку и ушла. Вернувшись с обеда, он работал у себя в кабинете. Выпил стаканчик виски. Но это было уже вечером.

– А ужинать он уходил?

– Кажется, нет. Когда я заглянула к нему попрощаться, он был на месте.

– Кто-нибудь звонил? Или заходил?

– Нет, ничего такого я не помню.

– В газете писали, что перед уходом он вроде бы остановился поболтать с какой-то старушкой в вестибюле.

– С миссис Куртсингер. Ее зовут Руби. Она здесь с семьдесят пятого года. Мерри вас к ней проводит.

Мы с Мерри прошли по длинному коридору, свернули налево, где начинались комнаты пансионеров. Большинство дверей было закрыто. В тех, которые оставались приоткрытыми, я разглядела широкие кровати, застеленные цветастыми покрывалами, фотографии родственников на комодах. Все комнаты выходили окнами во дворик.

Руби Куртсингер сидела в кресле около раздвижных стеклянных дверей. Она оказалась крошечной сморщенной старушкой с маленьким сухоньким лицом и тонкими, как ветви, конечностями. Руби подняла на нас свои пронзительно-голубые глаза и улыбнулась, обнажив почти беззубую нижнюю челюсть. Мерри познакомила нас, объяснила, что мне надо, и удалилась.

– Вам надо побеседовать с Чарлзом, – сказала Руби. – Он говорил с доктором Перселлом после меня.

– Я, к сожалению, не знаю, кто такой Чарлз.

– Ночной дежурный. Когда меня мучает бессонница, я звоню ему, и он катает меня в коляске по коридорам. Той ночью – когда я видела доктора в последний раз – я как обычно приняла таблетки, но они не помогали. Я позвонила Чарлзу, и он пообещал устроить мне «жабьи гонки», как он их называет. Ему захотелось покурить, и он оставил меня в вестибюле, а сам вышел на улицу – доктор Перселл не разрешает курить в здании. Говорит, здесь у всех и так проблемы с дыханием.

– В котором часу это было?

– Приблизительно без пяти девять. Мы совсем недолго раз говаривали. Поболтали о погоде. Воздух пах совершенно по-весеннему, и, по-моему, было полнолуние. Он вышел на улицу, и больше я его не видела.

В комнату вошла латиноамериканка в халате.

– Миссис Куртсингер, я принесла вам ужин. – Она поставила поднос на столик и пододвинула его к креслу Руби.

– Благодарю, – сказала Руби и улыбнулась мне: – Вы еще придете? Мне понравилось с вами беседовать.

– Постараюсь.

Я дошла до комнаты отдыха персонала, просунула голову в дверь и сказала:

– Извините, как мне найти Чарлза?

За столом сидел сухопарый мужчина лет пятидесяти. Он отложил в сторону газету и встал.

– Чарлз Бидлер, – представился он. – Чем я могу вам помочь, мисс?

Я объяснила, кто я такая и что мне нужно.

– Я была бы очень признательна, если бы вы рассказали то, что помните.

– Хотите посмотреть, где в тот вечер стояла его машина?

– Да, конечно!

Я взяла зонтик и дождевик, Чарлз прикрыл голову газетой, и мы вышли. Чарлз показал в сторону машин:

– Видите вон тот голубой «фольксваген»? Там и стояла машина доктора. Я видел, как он подошел, сел за руль и уехал.

– Больше вы никого не заметили?

– Нет. Но в девять часов уже почти темно, и дальний угол стоянки виден плохо.

– Итак, он отпер машину. В салоне зажегся свет?

– Вроде да. Потом он посидел немного, завел мотор и повернул вон туда.