П. Ш. #Новая жизнь. Обратного пути уже не будет! - [30]

Перец и Шафран

Без десяти восемь Олег стоял у калитки Михаила. Замерзший и уставший, с красными глазами, в промокшем пуховике, он стоял, держа в руке фирменный полиэтиленовый пакет из ресторана и пакет, в котором были тетрадка и карандаш.

Ровно в восемь он нажал кнопку домофона. Вскоре на пороге в халате показался Михаил. Он выбежал на дорожку, подал руку Олегу и пригласил его войти. В доме тот протянул пакеты Михаилу.

– Это тебе на завтрак, – сказал он, кивая головой в сторону свертка. Из пакета пахнуло запахом восточного кебаба.

– Спасибо! Я оценил. С удовольствием позавтракаю.

Олег снял свинцовые ботинки с ног, а с ними и промокшие носки. Затем куртку.

– Можно, я заберу их себе, когда высохнут? – всерьез спросил он.

– Да, конечно. Пошли за мной.

Михаил проводил Олега в банное отделение.

– Надень халат. Сними мокрое.

Олег надел на себя теплый халат и завернулся в него. Было видно, что зубы его дрожат, но его это не особо беспокоит. На лице Олега читалось спокойствие и умиротворение.

– Подожди минутку, – сказал Михаил и зашел в мыльное отделение, откуда вышел через минуту с кадкой теплой воды. Он поставил ее у ног Олега. – Ставь ноги в кадку.

Блаженное тепло стало подниматься вверх по ногам. Михаил опять вышел и вернулся с чайником горячей воды, которую стал доливать в кадку, интересуясь, нормальная ли температура, согрелся ли он.

Глаза Олега увлажнились. Он попытался скрыть слезы, напрягая лицо, но Михаил успокоил его:

– Позволить себе плакать, не стесняясь, может только сильный мужчина. Что ты чувствуешь?

– Я очень многое понял. Говорить нет сил. Прочитаешь в тетрадке. Но выбило меня из равновесия то, что после ночи, в течение которой я пережил столько впечатлений… просто сначала я чувствовал себя как худший из отбросов общества, потом понял для себя, какой дар ты преподнес мне… а теперь ты поливаешь мне теплой водой ноги, как отец в моем детстве. – Голос Олега снова дрогнул.

Михаил присел, взял в руки белое махровое полотенце и произнес:

– Я еще вытру твои ноги полотенцем. Сегодня учитель – ты. В тетрадке опыт, который никто, кроме тебя, не мог бы получить так, как ты. Я буду читать ее как твой ученик. В этом мире все переменчиво. Как колесо телеги. То, что было наверху, – опускается вниз, и наоборот. На самом деле, многое изменится в твоей жизни, когда ты поймешь, что ни верха, ни низа не существует. Только центр колеса никогда не будет внизу, но для того, чтобы найти свой центр, нужно пройти по всему кругу и всегда чувствовать его края. И перец, и шафран нужны лишь для того, чтобы почувствовать настоящий вкус блюда. Сами по себе они не нужны вообще.

Через минуту Олег пил горячий чай с травами из большой глиняной кружки.

Через десять минут надел свой костюм, забрал телефон, документы и ушел.

– Приходи завтра в двадцать ноль-ноль, – крикнул Михаил ему вслед. Олег кивнул, не оборачиваясь.

Михаил разогрел в микроволновке кебаб, с удовольствием съел его, затем открыл пропитавшуюся холодной влагой этой ночи тетрадку и начал читать:

«Сейчас я сижу в парадной одного из домов на Петроградке и греюсь у батареи. Я с трудом нашел парадную, в которую можно было бы войти и погреться. Все дома закрыты на домофоны.

Только что я съел кебаб, и это, пожалуй, был самый вкусный завтрак в моей жизни за последние лет десять. Второй я отнесу Михаилу. Это самое ценное, что у меня есть на этот момент, не считая одежды и того опыта, что я получил, и я хочу, чтобы он понял, как я ему благодарен.

Первые десять минут моего вынужденного “бомжевания”, пока я шел с Каменного острова на Петроградку, я наслаждался новизной ситуации и своего состояния. Я представлял себе, что я разведчик, который выполняет государственное задание, или хотя бы актер, вживающийся в роль. Довольно скоро мой энтузиазм растаял, потому что, в отличие от них, у меня не было цели спасать мир или блистать на экране. Я решил сразу перейти к своей цели: добыть еды и тетрадку. Что касается еды – тут более-менее понятно, а вот где я надыбаю тетрадку ночью?

Решил, что попробую для начала подзаработать на еду. Я дошел до метро “Чкаловская”, встретив по дороге всего человек пять. Все сидят дома в такую погоду. Даже в барах, наверняка, народу не было.

Грязные сугробы. Пронизывающий холод. Дал же Бог Питеру погодку. У нас по статистике всего пятнадцать дней в году, когда небо безоблачно. Наверняка половина из них рабочие. Еще, говорят, в Питере, тогда еще Ленинграде, раньше платили “северные” надбавки за суровость климата. Потом почему-то отменили…

На “Чкаловской” было несколько ларьков и павильончиков. Цветочный павильончик, прямо рядом с метро, был как оазис среди пустыни. Стоило туда зайти даже, чтобы погреться. Теплый желтый свет и яркая зелень цветов манили, как дудка Нильса – крыс. Я зашел в павильон. Увидел знакомую продавщицу. Она не обратила на меня внимания – собирала букет для мужчины в костюме и с дипломатом. Сейчас дипломаты носят, наверное, только военные и преподаватели. Я стал двигаться вдоль ряда цветов, рассматривая ценники. Мужчина побалагурил с продавщицей, похохотал с одесским акцентом и вышел из павильона. Тут же я услышал резкий голос продавщицы: “Мужчина, вам что надо?” Она, наверняка, не смогла точно определить, к какому классу меня отнести – к бомжам или пролетариату. Бомжа можно было выгнать, не спрашивая, а у пролетариев иногда хватало денег на гвоздичку – на сдачу со стольника после бутылки портвейна.