P.S. Ты мне нравишься - [20]

Нет, не могу сказать, что от моей семьи кто-то в ужасе сбегал. Для этого им пришлось бы в какой-то степени участвовать в моей жизни. Родители развелись семь лет назад, и отец переехал. Переехал, чтобы убраться подальше от нас с мамой. Если бы она несколько раз не упоминала куда, я бы этого даже не знал. А еще он, похоже, встречается с кем-то на четыре года старше меня. И знаю я это только потому, что около года назад мама кричала об этом по телефону. Думаю, она снова вышла замуж, чтобы позлить отца, ни за что не поверю, что ей нравится этот придурок, ее новый избранник. Его невозможно впечатлить. Для него все должно быть лучше, мощнее и совершеннее.

Как тебе такое? Ты сама это предложила. Хотя не знаю, куплюсь ли я на твое «умею слушать, потому что это письмо». Технически ты можешь просто перескочить в самый конец письма и притвориться, будто прочла его. Так ты и сделала? Ладно, дам тебе несколько ключевых слов, чтобы придумать ответ: защитная зона в пять штатов, пуммен[2], брак без любви. (Похоже на слова для песни. Смотри-ка, у меня начинает получаться. Объявляю себя снова автором песен.) Я хотел называть его просто пумой, но этот термин используется только для женщин, верно? Это сексизм. Как назвать мужчину лет пятидесяти, который встречается с девушкой-подростком?

Я скрыла улыбку, чтобы Лорен не заметила. Мой друг по переписке умудрялся даже самое печальное сделать комичным.

Я глянула на мистера Ортега. Теперь придется минут пять внимательно слушать его, только потом можно будет написать ответ. Вот такой у меня метод секретности: слушать, писать, слушать, писать…

Думаю, их называют извращенцами. Сожалею. И мне бы хотелось быть по-настоящему хорошим слушателем, который читает письма целиком, а не только интересные моменты. Хотелось бы сказать тебе, что испытания делают тебя сильнее, закаляют характер или что-то типа того, но я знаю, что это не помогает. Так что если хочешь получить совет, то придется найти другого портильщика столов. Я же просто буду депрессовать с тобой.

Удивительно, что после такого ты сохранил чувство юмора. Не позволил этому превратить тебя в жестокого, злобного человечишку. Или позволил? Ты колошматишь шкафчики и пинаешь маленьких животных? Или пишешь злобные песни (по-настоящему)? С этого же начался наш разговор, верно? Мы используем несправедливость, проявленную по отношению к нам, чтобы писать потрясающие песни! Что ж, первую можно назвать «Забытый». Постараюсь придумать, как вставить в нее слово «пуммен».

Я надеялась, что нет ничего страшного в том, что я тоже скрасила комичностью его печальную ситуацию. Прежде чем добавить последнее предложение, я несколько минут смотрела на название песни. «Забытый». Оно символизировало то, что его отец бросил его без сожалений, и в моей душе образовалась пропасть, с которой мне придется бороться.

Я сложила письмо и спрятала его под парту.

Глава 14

Я не собиралась всерьез писать песню, навеянную событиями из жизни друга по переписке. Предполагалось, что все должно было произойти так же, как с нашими с Изабель шутками о написании книги, основанной на ее конфузных свиданиях. Но нет. Название «Забытый», наряду со словами этого парня, вызвали в моей голове столько картинок, что весь вечер я просидела с блокнотом на коленях.

Сначала набросала на полях заметки из рассказов о его жизни. Потом позволила всем этим словам вылиться в рифму.

В ожидании я превратился в форму искусства,

Перекрутил цепями разбитое сердце,

Потому что всегда верил,

Что однажды ты вернешься.

Дверь распахнулась, вошла Эшли и с громким вздохом плюхнулась на свою кровать.

– Что случилось? – спросила я.

– Я только что окончательно и бесповоротно унизилась перед парнем с работы, в которого влюблена.

– Как?

Она показала мне зубы:

– Видишь?

– Нет.

– Вот именно. Раньше тут был большой, огромный кусок еды. – Она показала на передний зуб. – И никто мне не сказал. Никто. Ой, нет, Марк сказал после того, как я проговорила с ним целых пять минут.

Я хихикнула.

– Ты бы мне сказала, верно? Триша должна была сказать. Это женский кодекс. Думаю, ей тоже нравится Марк. Вот в чем соль.

– Может, она не заметила?

– Лил, люди на космической станции заметили этот кусок еды. Он был громадным. И прямо между передними зубами.

– Грубо было со стороны людей на космической станции не сказать тебе о нем.

– Ха-ха.

– Наверняка твой парень счел это смешным.

Эшли застонала:

– Так и есть. Вот почему это кошмар. Если хочешь романтических отношений с парнем, сначала он должен посчитать тебя загадочной, затем интригующей и только потом смешной. В таком порядке. Если порядок нарушится, ты навсегда подпадаешь под категорию друга.

Я нахмурилась:

– Интересная теория.

– Испробованная и доказанная. И чтобы показать себя смешной, надо планировать заранее. Никто не должен выставлять себя на посмешище.

Ага. Может, поэтому у меня никогда не было романтических отношений. Я всегда выставляла себя на посмешище.

Эшли скатилась с кровати, проползла вперед и села на пол спиной ко мне:

– Заплети мне косу. Хочу завтра волнистые локоны. К тому же это поднимет мне настроение.