П.И. Чайковский о народном и национальном элементе в музыке - [6]
(Из того же музыкального фельетона.)
...Из новых, еще не игранных в Москве пьес особенного внимания заслуживает превосходная в отношении фактуры пьеса г. Балакирева [«Исламей»]. Талантливый композитор темами для этой пьесы взял плясовую лезгинскую и другую певучую татарскую песню; а в разработке этих основных мотивов выказал и замечательный вкус, и необыкновенное богатство гармонической техники, и глубокое знание свойств своего инструмента. По форме и способу употребления фортепиано г. Балакирев является в этой пьесе подражателем листовской манере, но по характеру самой музыки сочинение его запечатлено несомненною самобытностью. Как жаль, что этот превосходный музыкант и высокоталантливый композитор так мало плодовит...
(Из музыкального фельетона, напечатанного в газете «Русские ведомости» 14 сентября 1873 г.)
...Наша итальянская опера есть чистейшая иллюзия. Имеется превосходный театр с обширной сценой, приспособленной ко всякого рода эффектам, с оглушительным громом на случай изображения непогоды, с провалами для лиц демонического свойства, с электрическими и иными освещениями, с огромными и часто красивыми декорациями, с машинами, костюмами, бутафорскими аксессуарами. Имеется у нас и оркестр, и хоры, и балет, а между тем оперы... у нас нет.
...Наша русская опера влачит в Москве существование еще более жалкое, чем итальянская. В последней интерес значительно поддерживается появлением большого числа уже знакомых публике или совершенно новых солистов, очень часто весьма замечательных и по красоте голоса и по своему искусству. В русской же опере, с давних пор исполняемой все теми же более или менее почтенными, добросовестными, хотя уже устарелыми певцами, интерес составляет исключительно превосходная музыка наших немногих, но зато первоклассных опер. Столь обаятельна музыка этих нескольких опер наших лучших оперных композиторов, что ради нее забываешь иногда все безобразие их ужасного исполнения!
(Из музыкального фельетона, напечатанного в газете «Русские ведомости» 19 декабря 1873 г.)
...Когда я принимался разъяснять... неисчерпаемые богатства музыкальной красоты, скрытые в русской народной песне, и бичевал тех, кто шарлатански искажал эти красоты, эксплоатируя притом патриотическую струнку русского человека, — мои сограждане целым морем публики наводняли концерты именующего себя русским певцом г. Славянского... Подобно всем нашим собратиям по фельетону, в моих рецензиях я изливал свое негодование, видя то позорное уничижение, в которое поставлена в Москве, в так называемом сердце России, русская опера; я бичевал театральную администрацию за ее потворство и угодливость в отношении к синьору Мерелли, в то время как русские артисты тщетно домогаются быть принятыми на казенную службу, или же, быв ею приняты и пользуясь даже расположением публики, получают ничтожное вознаграждение, или, ради экономии, вовсе выключаются из труппы. Ту же театральную администрацию я энергически порицал за плохую, не подобающую столичной сцене оперную обстановку, за недостаточность оркестра и хриплую безголосность хора. Но разве мол филиппики, приправленные самыми ядовитыми стрелами иронии, злобы и негодования, были кем-нибудь услышаны? И разве не попрежнему наша публика, слушая все те же неувядаемые красоты «Трубадура» и «Травиаты»[18], лишена возможности видеть, хотя бы только сносно поставленными, наши лучшие русские оперы: «Руслана», «Русалку», «Юдифь», «Рогнеду», «Вражью силу»? Разве не попрежнему антрепренер итальянской оперы бесконтрольно распоряжается всеми средствами казенного театра, приманивая к себе при этом и все деньги и все время московской публики, так что ни балету, ни русской опере, ни даже Русскому музыкальному обществу не найдется вечера, который они могли бы занять с уверенностью, что г-ну Мерелли или заменившему его место не вздумается назначить мнимый бенефис одного из своих артистов или какое-нибудь экстренное представление сверх абонемента? В этой возмутительной эксплоатации итальянским антрепренером музыкальной неразвитости жителей Москвы, эксплоатации, клонящейся к достойному сожаления, ничем не вознаградимому унижению русского искусства и русских артистов, не знаешь кого больше винить: итальянского ли антрепренера и его сообщницу дирекцию театров или же публику...
(Из музыкального фельетона, напечатанного в газете «Русские ведомости» 26 октября 1874 г.)
...Лет шесть тому назад антреприза итальянской оперы, в лице импрессарио Мерелли, поймала на свою удочку золотую рыбку — театральную дирекцию... Итальянская опера стала гостить у нас по 7 месяцев, постепенно и систематически вытесняя из Большого театра русскую оперу, дошедшую в последние годы до полного упадка... Изгнавши из Большого театра русскую оперу и до последней крайности стеснивши балет, администрация итальянской оперы изобрела новое средство легкой наживы — она предприняла устройство по вторникам итальянских концертов...
