Озорные стихи - [59]

О жопу брякают муде.

Ебет налево и направо,

Да так, что все горит в пизде!

— Ой, милый, глубже и больнее! —

Катюша просит впопыхах,

С минутой каждой пламенея,

Паря, как птица в облаках. —

Что там ты делаешь со мною?.. —

Она любила смаковать:

Во время каждой ебли новой

Себя словами развлекать.

— Что делаю? Ебу, понятно, —

Орлов сердито пробурчал.

— Чего, чего? Скажи-ка внятно!.

— Ебу-у-у, — как бык он промычал

«Ебу, ебу» — какое слово!

Как музыкально и красно!

Ебанье страстное Орлова

С Катюшей длится уж давно.

Но вот она заегозила

Под ним, как дикая коза,

Метнулась, вздрогнула, завыла,

При этом пернув три раза.

Орлов хоть был не армянином,

Но все ж при этом пердеже

Задумал хуй, торчащий клином,

Засунуть в жопу госпоже.

Хуй был с головкою тупою,

Напоминающей дюшес.

Ну как с залупою такою

Он к ней бы в задницу залез?

Там впору лишь залезть мизинцу…

Другая вышла бы игра,

Когда бы на хуй вазелинцу…

Ведь растяжима же дыра!

Он вопрошает Катерину:

— Кать, не найдется ль вазелину?

Хочу тебя я в жопу еть…

— Ах, вазелин! Он, кстати, есть.

Достала банку с вазелином,

Залупу смазала сама:

— Григорий, суй, да вполовину,

Иначе я сойду с ума.

— Катюша, ты трусливей зайца… —

Вдруг крик всю спальню огласил:

— Ой, умираю! — Он по яйца

Ей с наслажденьем засадил.

Она рванулась с мелкой дрожью,

И в то же время хуй струей

Стрельнул, помазанницу Божью

Всю перепачкав малафьей.

— Хочу сосать! — Она сказала

И вмиг легла под Гришу ниц,

Платочком хуй перевязала

Для безопаски у яиц,

Чтоб не засунул хуй свой в горло

И связок ей не повредил.

Как давеча дыханье сперло,

Когда он в жопу засадил!

Она раскрыла ротик милый;

Изящен был его разрез,

И хуй разбухший, тупорылый

С трудом меж губками пролез.

Она сосет, облившись потом,

Орлов кричит: — Сейчас конец! —

Она в ответ: — Хочу с проглотом!

Кончай, не бойся, молодец!

Он стал как в лихорадке биться,

Глаза под лоб он закатил .

И полный рот императрице

В одну секунду напустил.

Та связок чуть не повредила.

Едва от страсти не сгорев,

Всю малафейку проглотила,

Платочком губы утерев.

Орлов уж сыт. Она — нисколько.

— Ты что — в кусты? Ан, нет, шалишь!

Еще ебать меня изволь-ка,

Пока не удовлетворишь!

— Эге, однако дело скверно.

Попал я, парень, в переплет*

Не я ее — она, наверно,

Меня до смерти заебет…

Дроча и с помощью минета

Она бодрить его взялась.

Орлов был молод — штука эта

Через минуту поднялась.

А за окном оркестр играет,

Солдаты выстроились в ряд,

И уж Потемкин принимает

Какой-то смотр или парад.

— Мне нужно быть бы на параде,

Себя на миг хоть показать…

Как трудно мне, царице-бляди,

И власть и страсть в одно связать!

И снова на спину ложится

И поднимает ноги ввысь…

Да, Гриша и императрица

Уж не на шутку разъеблись.

Скрипит кровать, трещит перина.

А на плацу шагает рать:

— О, славься днесь, Екатерина!

О, славься ты, ебена мать!

ПРОВ ФОМИЧ

1

Пров Фомич был парень видный,

Средних лет, весьма солидный,

Остроумен и речист,

Только на хуй был нечист.

Он не брезговал интрижкой

Ни с кухаркой, ни с модисткой

И немало светских дам

Прижимал к своим мудям.

Хуй имел он прездоровый,

С шляпкой глянцевой, багровой.

Одним словом, его кляп

Был совсем по вкусу баб.

Еб с отменным он искусством,

С расстановкой, с толком, с чувством

И, как дамский кавалер,

На свой собственный манер.

Он сперва пизду погладит,

А потом свой хуй наладит,

Нежно вставит, извинясь,

И ебет, не торопясь.

«Пров Фомич! Что за мужчина!

С ним не ебля, а малина», —

Так решили дамы хором

За интимным разговором.

И попал наш с этих пор

Пров Фомич в большой фавор.

2

Раз в осенний вечер длинный

Пров Фомич в своей гостиной,

Взяв стаканчик коньяку,

Сел поближе к огоньку.

Ароматный дым сигары

«Фин шампань», хороший, старый,

Отвлекли его мечты

От житейской суеты.

Вдруг выходит из прихожей,

С неумытой, пьяной рожей,

Прова Фомича лакей,

Старикашка Патрикей.

— Что тебе, хуй старый, надо? —

Молвил Пров Фомич с досадой.

Почесав свое яйцо,

Тот ответил: — Письмецо.

Отослав в пизду лакея,

Старикашку Патрикея,

И, загнув «ебена мать!»,

Начал Пров письмо читать.

«Душка Пров, — письмо гласило, —

Без тебя я вся уныла.

Две недели не еблась

И вконец вся извелась.

Укатил тиран мой Павел,

А свой хуй мне не оставил.

Мне ж без хуя невтерпеж —

Приезжай, так поебешь!

Если ж ты меня обманешь,

К своей Тане не заглянешь,

То, ей-богу, не совру,

Дам я кучеру Петру!»

Прочитав письмо до точки,

Пров Фомич без проволочки

Встал и крикнул: — Патрикей!

Одеваться мне скорей!

Пров Фомич принарядился,

Вымыл хуй, лицо, побрился

И, свернув усы в кольцо,

Бодро вышел на крыльцо

— Ей, ебена мать, возница!

Крикнул он, и колесница,

Загремев по мостовой,

Унесла его стрелой.

3

Ей вы, сонные тетери,

Открывайте Прову двери

Прову двери отворили

И туда его пустили

Он у ней. Она в кровати

Жаждет ебли и объятий.

Вся раздета догола,

Обольстительно мила.

Ножки свесила с постели,

И на белом ее теле

Между двух прелестных ног

Обольстительный пушок.

Пров Фомич разоблачился,

Под бочок к ней подвалился,

Начал к делу приступать

И живот ей щекотать.

Вот уж он пизду погладил,

А потом свой хуй наладил,

Вдруг, о ужас, его кляп

Опустился и ослаб.

От такого приключения

Бедный ебарь, с огорчения,

Глядя на хуй, возопил:

«И ты, Брут, мне изменил!»

Видя хуй его лежащим,

Таня молвит, чуть не плача:

— Что с тобой, мой милый Пров,