Озорные стихи - [25]

В военной школе, как хвалили

И как ласкали все его.

И звон бокалов, сердцу милый.

И много… Впрочем, уж всего

И вспомнить не имел он силы.

Без правильного воспитанья

(Поэт наш матери не знал)

И без научного познанья

Пустой избрал он идеал.

Другой поэт его прельщал,

Что женщин всех любил не в меру,

И, следуя его примеру,

Он сладострастье воспевал.

Развратно-наглая кора

Стихи поэта покрывала,

И мысль серьезная бежала

От вдохновенного пера.

Писал свой вздор он с наслажденьем,

Ни в ком искусству своему

Он не встречал сопротивленья:

И не наскучило ему!

2

И под вершинами Кавказа

Изгнанник Питера сидел,

Над ним Казбек, как грань алмаза,

Снегами вечными блестел;

И, далеко внизу чернея,

Как трещина—жилище змея, —

Вился излучистый Дарьял…

И, полон смысла, весь сиял

Вкруг Божий мир; но, улыбнувшись,

На все блестящий офицер

Взглянул как светский кавалер

И, папироской затянувшись,

Презрительным окинул оком

Творенье Бога своего,

И на челе его высоком

Не отразилось ничего..

3

И перед ним иной картины

Красы живые расцвели:

В роскошной Грузии, вдали

Меж кущей роз среди долины

Тамара юная идет,

То черной бровью поведет,

То вдруг наклонится немножко

И из-под юбки вдруг мелькнет

Ее божественная ножка…

И улыбается она,

Веселья детского полна.

Еще ничья рука земная,

Вкруг талии ее блуждая,

Ее за сиськи не держала

И под подол не залезала.

И были все ее движенья

Так страстны, полны выраженья,

Что, если б Демон, пролетая,

В то время на нее взглянул,

То, прежних братьев вспоминая,

Он отвернулся б и вздохнул…

4

Вот тут-то Лермонтов очнулся…

Да! Тема найдена. В мгновенье

Неизъяснимое волненье

Стеснило грудь. Он оглянулся…

Пустынно было все вокруг…

И мысль греха родилась вдруг.

Поэт дрожал. Он вдаль смотрел,

И страстью взор его горел.

И долго сладостной картиной

Он любовался; цепью длинной

Пред ним катилися мечты:

Тамара — ангел чистоты,

И Демон—дух разврата злого, —

Не может смысла быть иного:

Грех — хуй, невинность же — пизда!

И вот мелькнуло вдохновенье,

Как путеводная звезда.

То был ли призрак возрожденья

Иль к прежней жизни возвращенье?

Он был сюжетом восхищен,

И фон картины был знаком.

В нем чувственность заговорила

Родным когда-то языком,

Кровь приливала с юной силой..

Шептал он: «Грешный мой сюжет

Не пользу принесет, а вред:

Народу будет он отравой,

А мне позором или славой..

Но нет! не посрамлю мундира,

Который с честью я ношу,

На удивленье всего мира

Совокупленье опишу!

Вот тема: девочку любую,

Невинную еще, младую,

Коварным словом искушенья

Привесть в такое возбужденье,

Чтобы сама она легла

И грешнику, хоть было б больно,

В порыве страсти добровольно

Свою невинность отдала»

Поэт-поручик тут вскочил,

Для вдохновенья подрочил —

Светился гений в томном взоре, —

И грешную поэму вскоре

Он для потомства настрочил.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Всегда один скитаясь всюду

Мрачнее ночи. Демон злой,

Не будучи знакомым блуду,

Вдруг начал мыслить над пиздой,

Над тем, что этими сетями

Он всех людей ловил всегда

Без утомленья и труда

И был доволен их грехами.

Теперь он мыслил, пролетая

Над чудной Грузией в тиши,

Давно, давно греха желая

Для человеческой души:

«Я изобрел пизду для хуя,

Но лишь открытием своим

Мужчин и женщин всех балуя,

Я рай минутный создал им.

И как ночной порой ебутся

С восторгом жены и мужья,

Как ноги в воздухе трясутся,

Один лишь только вижу я!

А на заре со свежим духом

Мужчина хуй опять дрочит

И вновь по жопе, как обухом,

Мудями яростно стучит.

Хоть грех забавный их паденья

Успехом труд мой увенчал

Еще от первых дней творенья,

Но я доселе не встречал

Того, который бы с презреньем

Смотрел на секель и пизду,

Иль той, чтоб с тайным восхищеньем

Не посмотрела на елду.

А сколько жертв, тревог, сомнений,

Кипучей ревности и сил,

Проклятий, счастья и волнений

В пизду презренный мир вложил!

И хуй с отвагой боевою

К пизде стремится, как герой,

Своей рискуя головою

За то пожертвовать порой.

И не страшится он нимало

Ни шанкеров, ни трипперов:

Ебет везде и как попало —

В столовой, в будуаре, в зале

И сзади грязненьких дворов,

В пылу стремительного боя

Со всею прелестью манды,

Ебет он лежа, сидя, стоя,

Ебет на всякие лады.

Хуй пизде ужасно рады! —

В природе все ебется сплошь:

Ебутся звери, рыбы, гады,

Ебется маленькая вошь!

В пизде не зло находят люди —

Находят счастье и покой;

У них отрады полны груди

Одною только лишь пиздой.

Средь рабства низкого иль власти,

Среди богатства, нищеты,

Среди невзгоды и напасти

Для них пизда — одна лищь ты!

Досель скиталец бесприветный,

С тех пор как с небом во вражде,

Не мог отрады знать заветной

Я в человеческой пизде.

Свою отныне долю злую

Пора с лица земли стереть, —

Найду себе пизду по хую

И неустанно буду еть!»

Теченье мысли гениальной

Печальный Демон вдруг прервал:

В нем гордый дух опять восстал,

Что он пиздою идеальной

Свою натуру побеждал.

Встряхнувши гордо головою,

Кругом с презреньем он взглянул

И, недовольный сам собою,

Что чуть в пизде не потонул,

Расправил крылья и мгновенно

Куда не зная полетел,

На мир досадуя презренный

И на себя—что еть хотел!

ГЛАВА ВТОРАЯ

Над спуском, где журча бежали

Арагвы светлые струи,

Утесы острые торчали,

Как одинокие хуи.

Давно между хуеобразных

Утесов этих .дом стоял,

Широкий двор угодий разных

Себе настроил князь Гудал.

И этот край был чудным краем,

Там вечно розаны цвели,