Тернер кивнул.
А Ники только это и было нужно, он хотел, чтобы человек, которому он теперь доверял, убедил его, что все происходящее — не сон.
Для Тернера его доверие было большой честью.
Ники стрелой сорвался с крыльца, и его коротенькие ножки засеменили навстречу Нику. Он резко остановился рядом с отцом.
— Папа? — прошептал малыш, и в его голосе прозвучал такой благоговейный восторг, что сердце Тернера едва не раскололось.
Ники бросился в объятия отца и заплакал.
— Я никогда не видела, чтобы он плакал, — с теплотой в голосе сказала Шейла. Она подошла к Тернеру, а он был так поглощен воссоединением отца и сына, что не заметил ее.
— Откуда он узнал, что Ник его отец? — ласково спросил Тернер.
— Ему подсказало сердце.
— А я думаю, что у Марии была его фотография, — откликнулся Тернер, отчаянно стараясь хоть немного развеять грусть.
Но ему не удалось. Шейла взяла его под руку. Он чувствовал, что она дрожит. Тернер взглянул на нее и увидел, как по ее щеке покатилась прозрачная слезинка.
— Папочка, где ты был так долго? — хрипло прошептал Ники.
Шейла вытерла слезы.
Ник поднялся, взяв мальчика на руки, и тот изо всех сил вцепился в его плечо.
И Тернеру показалось, что во взгляде карих глаз его брата мелькнули гнев и обвинение. Что ж, он заслуживал и того и другого.
— Надо ставить палатку, — радостно крикнула ему Эбби и взяла Марию за руку.
Тернер взглянул на Марию. Она тоже смотрела на него, но он не мог понять выражения ее глаз. Тернер медленно спустился с крыльца и подошел к брату. Он протянул руку и был удивлен, когда Ник посадил сына на плечо и пожал протянутую ему руку. Теперь в его рукопожатии чувствовалась сила, и эта сила и уверенность сквозили и в его взгляде.
— Добро пожаловать домой, — ласково сказал Тернер.
— Это мой дядя Тернер, — официально представил его Ники.
Ник и Тернер расхохотались.
— Мы с твоим дядей Тернером очень давно знаем друг друга, — ответил Ник. — Он мой брат.
Почему-то эти слова задели самые сокровенные струны в душе Тернера.
Мой брат. Половинка моего сердца. Но почему, когда он думал о своей второй половинке, его взгляд не отрывался от Шейлы, которая все еще стояла на ступеньках и яростно терла глаза?
— Папа, где же ты был? — снова прошептал Ники, дотрагиваясь до лица отца своей пухлой ручонкой, словно стараясь убедить себя, что это правда. — Ники так по тебе скучал.
И эти слова болью отдались в сердце Тернера. Он почувствовал острое раскаяние и боль.
Но мог ли он сейчас что-то сделать или сказать, чтобы все исправить?
Мария тоже подошла к ним. Она улыбнулась Тернеру застенчивой и милой улыбкой, в которой не было ни капли горечи.
— Здравствуй, Тернер, — сказала она. Протянув руку, чтобы погладить сына, Мария страстно желала оказаться рядом с двумя самыми дорогими на свете людьми, войти в их круг любви.
Шейла стояла на крыльце. Ее мать таращила глаза из-за двери. Даниэлла радостно прыгала, а у Эбби от слез начали опухать глаза. Наконец-то они собрались все вместе!
И Тернер вдруг подумал, что у него есть выбор — присоединиться к этому кругу любви или уйти.
Но тогда ему придется забыть о привычке все держать под контролем, о тишине и спокойствии.
Зато взамен он приобретет это чудесное сияние счастливых глаз. Тернер подумал, что теперь, когда приехали Мария и Ник, Шейла тоже должна сделать выбор.
— Сейчас не время, — Эбби обняла его за плечи, — расставлять по полочкам свои чувства.
— Для меня будет достаточно, если я решу, где буду спать сегодня, — хрипло ответил он. — Эбби, может быть, тебе лучше отвезти их к себе домой. У тебя гораздо больше…
— Чушь, — ответила она. — Ведь здесь будет так весело.
Тернеру необходимо было поговорить наедине с Марией и братом.
— Эй, ребята, — заявил Барри. — Я привез кассету с записью своего последнего шоу. Кто хочет посмотреть?
Когда Барри с напускной скромностью объявил, что он артист, на всех это произвело необыкновенное впечатление. Все, кроме Тернера, захотели посмотреть шоу.
Когда все уселись, Барри включил видеомагнитофон.
Пока все смеялись и веселились, глядя, как Барри дурачится в роли клоуна Бобо, Тернер сидел мрачнее тучи и часто бросал взгляды на Шейлу, стараясь, чтобы никто этого не заметил.
Шейла с отрешенным видом сидела между своей матерью и Барри.
Тернер заставил себя посмотреть на экран. Бобо пел песенку, танцевал и кланялся Поппи Перчинке, которая оказалась деревянной куклой с косичками. Песенка была необыкновенно слащавой, а Бобо показался ему полным идиотом. Тернер подумал, что этот человек необыкновенно эгоистичен и лопается от сознания собственной важности.
Тернер встал. А разве он сильно отличался от Барри?
Он надеялся незаметно уйти. Шейла вышла из оцепенения, ее глаза неотступно следили за ним. Барри положил свою пухлую ручку ей на плечо, а мать положила ладонь на ее колено.
Тернер вышел из дома. Ночь была ясной, и мириады ярких звезд освещали небо. Он направился к конюшне. Вдруг он услышал звук шагов и обернулся, надеясь, что это Шейла. Но это была Мария. Тернер подождал, пока она догонит его.
— Спасибо, что привезла Ника домой, — спокойно сказал он, — и за то, что доверила мне сына.
