Озорники - [20]
Через несколько минут Валерка уже сидел на телеге рядом с Иваном Ивановичем, комсомольским секретарем и Евгением. Он чувствовал себя на седьмом небе. Вот сзади лежат обручи, чайник, листы железа. Это ведь он все собрал. Он!
— Заедем сейчас ко мне, — сказал секретарь. — Заберем вчерашний металлолом — и на базу. Надо успеть к двенадцати. А то придется ждать, пока ремесленники сдадут.
— Ну, теперь им все равно крышка, — рассмеялся Евгений. — Хоть раньше нас сдадут, хоть позже — какая разница!
Иван Иванович потянул вожжу, и Цезарь свернул в переулок.
— Ты здесь живешь? В новом доме, да? — спросил секретаря Валерка. — И я тут, совсем рядом. Вон тот дом, видишь? Хорошие у нас дома, правда?
Он чувствовал себя со старшеклассниками на короткой ноге.
Телега въехала во двор и остановилась перед одним из многочисленных сараев. Они были построены совсем недавно. Вокруг валялись опилки, стружки, обрезки досок.
Секретарь сбегал домой, принес ключ и открыл замок.
— Давайте грузить!
Он широко распахнул дверь.
Первым в сарай вошел Иван Иванович.
— Хлопцы! — раздался его недоуменный голос. — Да куды ж наше барахло подевалось? Тут и половины нету.
Секретарь и Евгений встревоженно переглянулись и разом, как по команде, шагнули в сарай.
У Валерки вдруг защемило сердце, словно в предчувствии беды. Он окинул тревожным взглядом стройные ряды сараев.
Ой! Ведь они же пристроены к другим сараям. У них общая задняя стенка. А те сараи, что позади, это ведь…
Ой! Это же их сараи… Ой! Что он наделал!
— Доска в стене выломана! Безобразие! — послышались из сарая возмущенные голоса.
— Хотел бы я знать, кто это!
— Кто! Ремесленники, конечно.
— Погодите, вот значок какой-то лежит.
Евгений вышел из сарая на свет.
— Значок спортсмена третьего разряда, — растерянно произнес он, рассмотрев находку. — Мой значок! Как он сюда попал?
И вдруг глаза его расширились.
— Валерка, иди сюда! — крикнул он. — Валерка! Валерка!
Но Валерка был уже далеко.
Его ноги неслись так быстро, что он за ними едва поспевал.
Борщ
Однажды в совхозной стенгазете появилась заметка о ловле сусликов, вызвавшая, много толков. Собственно, толки вызвала не сама заметка, а дружеский шарж, помещенный рядом с ней. Никто не мог понять, что означают две стеклянные банки, подвешенные на поясе рыцаря, изображавшего комбайнера Женю Попова. Когда об этом спрашивали автора шаржа — Катю Петушкову, — она, загадочно улыбаясь, отвечала:
— Вы у Жени спросите. Пусть он сам расскажет, если хочет.
А Женя Попов клялся и божился, что понятия не имеет о значении банок.
Так рисунок и остался неразгаданным, хотя и вызвал немало толков.
С тех пор прошло уже немало времени. Теперь, пожалуй, можно приоткрыть завесу над этой маленькой тайной.
В тракторный вагончик заглянул веселый солнечный луч. Он медленно прошелся по верхней койке, потом по нижней. Пусто! Луч скользнул на столик у окна, осветил коробочку с акварельными красками, большой лист белой бумаги с аккуратно выписанным заголовком: «За высокий урожай»… Соскочил на пол. Ничего интересного!
Но вот еще одна койка. Из-под простыни торчит веснушчатый мальчишечий нос.
Луч подобрался к кончику носа и уселся на него верхом. Нос чуть отодвинулся. Но и луч не отстал. Тогда нос сморщился и дернулся:
— Апчхи!
Саня Петушков чихнул и проснулся. Полежал немного с открытыми глазами. Потом позвал:
— Катя!
Молчание. Саня повернулся к соседней койке. Никого! А где же Катя? И других девушек тоже нет. Так поздно уже?
Саня соскочил с койки, подбежал к двери и распахнул ее настежь. Э, нет! Солнце еще только поднялось над дальней рощицей. Часов пять, не больше.
А вот и Катя хлопочет у очага. На ней выходное платье — голубое с цветочками.
— Проснулся? — улыбнулась Катя. — Умойся и иди завтракать. Я тебе кашу гречневую сварила… Ну, я поехала.
— Поехала? Куда? — спросил чей-то голос.
Катя обернулась. Позади нее словно вырос из-под земли комбайнер Женя Попов. Он жил рядом, в избушке на курьих ножках, которую в совхозе почему-то называли «Замок грез».
— Куда ты едешь? — повторил он. — Ты что, забыла про обещанное? Сегодня ведь выходной.
— Ах да, борщ. Понимаешь, Женя, мы едем в соседний район с концертом. Присмотри, пожалуйста, за Саней.
Завязывая на ходу косынку, Катя побежала к конторе совхоза. Там стоял грузовик с участниками художественной самодеятельности.
— А как же все-таки борщ? — крикнул вслед Женя.
Катя обернулась:
— Сварю. К обеду вернемся.
Подбежав к грузовику, она схватилась руками за борт и ловко вскочила в кузов. Шофер дал сигнал, и машина, поднимая пыль, покатила по совхозной улице.
Женя посмотрел на Саню, все еще стоявшего в дверях вагончика.
— Чего ты стоишь? Опоздаем ведь!
— Я сейчас, дядя Женя, сию минуту.
Саня ринулся к рукомойнику, кое-как ополоснул лицо и руки. Затем затолкал в рот несколько ложек каши и, глотая ее на ходу, схватил два пустых ведра, приготовленных еще с вечера.
— Пошли, дядя Женя!
Они зашагали на другой конец поселка, туда, где за спортивной площадкой начиналось пшеничное поле. Позади них, виляя хвостом, трусил Кубик — вислоухий белый пес с черными крапинками на морде. Кубик был удивлен — почему Саня не обращает на него сегодня никакого внимания? Он даже тявкнул с досады.
