Ожидания Бена Уикса - [53]

В темноте Бен прошел через вестибюль, опасаясь во что-нибудь врезаться голенью или другой частью тела. У выхода в задний коридор он нащупал утопленную в стену пластину выключателей и врубил сразу все. Потом по очереди стал выключать каждый, пока не остался освещенным лишь самый дальний корт, приткнувшийся у пожарного выхода. Уже возле корта Бен сунул под деревянную скамейку свою сумку, завязал на ногах тенниски, ступил на чистый новенький корт и закрыл за собой стеклянную дверь. Как же там было красиво!

Он послал не разогревшийся еще мяч в переднюю стенку. Мяч ушел в пол, и Бен снова подхватил его рукой и ударил по нему теперь у самой стенки, заставив срикошетить высоко вверх, чтобы встретить мяч уже на уровне плеч. Приняв его в воздухе, Бен сделал три удара с лету по передней стене, после чего слегка коснулся его каркасом ракетки, отправив крученый через весь корт.

Краешком ракетки он подцепил мяч и послал его в боковую стенку, затем сделал еще четыре удара с лету, потом дал мячу удариться в пол, и на сей раз мяч лишь слегка отскочил от настила. Бен отвел ракетку назад и, вместо того чтобы ударить по мячу, просто крутанулся, расслабив руку, – и мяч вновь с резким звуком устремился в переднюю стену.

Самое худшее в отсутствии денег – это то, что такое случается в самый неподходящий момент. Если бы он отучился здесь уже хотя бы два года (будь у него в прошлом уже пара подружек, солидные толпы зрителей на матчах по сквошу, репутация разбитного выпивохи, но без сумасшедших крайностей и всегда умеющего вернуться в нужное время на проверку), тогда бы новость о том, что его семья столкнулась с безденежьем, окрасилась бы в более чарующие тона. В то время как остальные ученики спокойно плыли бы по жизни в самодовольном неведении, он бы в их глазах столкнулся с настоящей жизнью. Прочие ребята, ловя себя на том, что переживают лишь об экзаменах или о том, с кем сидеть за ужином, сразу бы вспоминали, что у Бена на уме совершенно реальные проблемы.

У него были бы за спиной уже два года – он успел бы и на лыжах покататься в Сан-Валли, и отдохнуть на пляже острова Мартас-Винъярд. Он бы уже два года катался на горном велосипеде по лесам, постоянно покупал бы пиццу или разрешал кому-то другому делать за себя математику перед проверкой тетрадей. Такси до ближайшего города, автобус до Бостона. Билеты на концерт Phish на «Мэдисон-сквер-гарден». Веселящий газ для чьей-то выпускной вечеринки. Фирменные трекинговые ботинки для вылазки с рюкзаком. Все то, что делал или чем похвалялся Тедди. Пара новых сиди-дисков каждые две-три недели в магазине Sonic Boom, еще непочатые упаковки кассет Maxell для аудиомагнитофона. После такой жизни внезапное отсутствие денег явится настоящим испытанием, с которым придется столкнуться непосредственно и сразу – вместо спокойного и плавного самоопределения или какого-либо естественного препятствия, призванного формировать будущую личность. Тогда бы кто-то из ребят запросто мог сказать ему: «Чел, не парься, мои предки возьмут твой билет на себя. Без тебя там будет ну совсем неклево».

И затем, имея столь солидный багаж, он решит все-таки забрать документы и однажды студеным утром будет уезжать из школы. Друзья выйдут проводить его и станут пожимать руку с какой-то необъяснимой завистью. И девушки, с которыми он ходил на свидания, тоже выйдут с ним проститься. И Элис тоже придет. И все они будут глядеть вслед его отъезжающей с парковки машине. И будут ждать, когда он обернется, чтобы посмотреть назад, сквозь горизонтальные нити нагрева заднего стекла. Однако он станет смотреть только вперед, пока машина не будет ехать уже хотя бы несколько минут.

Но остаться и без денег, и без ореола загадочности – в этом не было никакого, даже малейшего, ореола очарования. Когда распространится новость о том, что его семья разорилась (если вообще кому-то есть до этого дело, чтобы эту новость распространять), все начнут говорить что-то типа: «О да, Уикс… Ну что же, он все равно бы здесь не удержался». Или: «А разве не про него говорили, что он отлично играет в сквош?» У Бена все не выходили из головы эти слова Лили Джервис, кому-то однажды сказанные ею у стойки с тостерами.

Мяч уже достаточно разогрелся, чтобы отскакивать от задней стенки, и Бен сделал несколько ударов справа, то скручиваясь всем телом, то давая ему упруго распрямиться, и мяч ударялся в переднюю стену, затем стремительно возвращался вдоль боковой – просто с идеальной точностью! – и, отскакивая от задней стены, снова попадал прямехонько в «лицо» ракетки.

Бен послал кросс-корт в переднюю стену и начал выполнять бэкхенды[30]. С этой стороны удар, по ощущениям, не требовал от него и вовсе никаких усилий. Бедра его почти полностью были развернуты к задней стене, а плечи – даже еще сильнее, и, когда он просто тянулся к мячу, рука с ракеткой сама делала стремительный взмах. И ощущение тяжести мяча на струнах ракетки подтверждало механическую точность всех до единого элементов его движения – равно как тонким молоточком проверяется правильность отливки колокола.

Затем, сдвинувшись в глубь корта, Бен выполнил косой удар с лету. Мяч отскочил от фронтальной стены, затем отрикошетил от боковой, и он снова послал кросс-корт, вновь отскочивший от фронтальной, потом от боковой стены, и вновь принял мяч уже изготовленным бэкхендом.