Ожидание заката - [32]

– Да я могу и подождать, – пробурчал Толик, которому слово «налоговая» поубавило пыл. – Я-то, в принципе, не из-за награды содействую, просто… – он вздохнул, – воспитание такое, чувство долга, то… се…

– Ладно, нам пора – подытожил Миша и протянул руку Толику. – Если что, мы не прощаемся.

Они попрощались и сели в машину.

А Толик, прикинув в уме, насколько он разбогател, вернулся к чаю, и поглядывая на картину, стал думать об ордене.

* * *

Я посмотрел на мальчишку. Тот сидел прямо, смешно вытянув руку, держась за ручку, расположенную над дверцей и внимательно смотрел на дорогу.

– Зовут-то тебя как? – вздохнув, спросил я его.

– Антон, – не оборачиваясь, ответил пацан.

– Артур, – представился я.

– Рад знакомству, – важно сказал Антон, и соизволил посмотреть на меня.

Мне стало смешно. Рад знакомству! А вот я не очень. Обстановка, знаете ли, не располагает, и обстоятельства знакомства таковы, что…

– Куда мы едем? – повернулся Антон ко мне.

– В ближайшую больницу. Или к тебе домой. Если вспомнишь, где он!

– Не надо в больницу!

– А что мне с тобой делать? – удивился я. – Если бы ты не бросился мне под колеса, все было бы гораздо проще. А так… Что прикажешь делать?

– А ты куда едешь? – перебил меня Антон.

– Ну… в Киев.

– В Киев… – мальчишка задумался. – Я с тобой! – вдруг решительно заявил он. Бойкий, однако!

– Как бы я не был рад столь приятному времяпровождению, но увы, я вынужден вам отказать, мой друг! – ответствовал я маленькому наглецу.

– Но мне надо! – нагло заявил пацан.

– А что скажет мама? – спросил я.

– Ничего не скажет. У меня нет мамы. Никого нет! – крикнул Антон.

Сирота, что ли? Или дурака валяет?

– Ты что, из детдома?

– Не скажу.

– Что ж, значит в больницу. Там скажешь! Или до ближайшего поста ГАИ. Там разберутся.

– Никуда я не поеду!.. – заорал мальчишка и вдруг захрипел и стал извиваться на сиденье. Твою ж мать!

Я резко затормозил, сворачивая на обочину.

Побледневшее лицо Антона, ниточка слюны, протянувшаяся от угла рта, и пульсирующая жилка на виске производили крайне негативное впечатление, и не предвещали мне ничего хорошего.

Я открыл дверцу и вытащил мальчика на траву. Грудь его медленно поднималась в такт тяжелому дыханию. Чем же ему помочь? В аптечке есть жгут, зеленка, супрастин и анальгин. Неплохой конечно, выбор, но что делать в таких случаях? По фильмам я знал, что в подобных случаях нужно сделать укол адреналина в сердце. По собственному опыту помнил, что если присутствуют конвульсии с пеной, больному нужно приподнять голову, чтобы не захлебнулся, сунуть в рот палку, чтобы не откусил чего лишнего и положить набок.

Приподняв Антона и наискось прислонив его спиной к себе, я осторожно засунул ему в рот какой-то сучок, валявшийся поблизости. Надеюсь, меня простят за вынужденную антисанитарию. Других предметов, могущих сыграть подобную роль, если не считать моего мобильника, поблизости не было.

Антон дернулся и затих. Дышит? Вроде дышит. Я некоторое время сидел и держал его голову на коленях. Мальчишка временами подергивался, и судорожно дышал.

Послышался шум двигателя. Я повернул голову. Новенькая «Мазда». Внутри – две девушки. Проезжая мимо, притормозили, с любопытством разглядывая происходящее, потом увеличили скорость, несмотря на мои неистовые махи руками.

Следом – «Волга» с наклейкой на заднем стекле «Доктор». Ноль внимания. Они что, все с ума посходили? Видят же, что пацану нужна помощь! Да, будешь кровью истекать, не остановятся. Хоть ложись поперек дороги. И то, в лучшем случае, отодвинут, чтобы не мешал, а то и просто переедут!

Чем же помочь пацану? Может, воды? Аккуратно опустив его голову на траву, я сбегал за бутылкой, и набрав в рот минералки, брызнул на Антона. Некоторое время тот лежал неподвижно, затем медленно открыл глаза.

– Мне нужно поехать с тобой! – слабым голосом сказал мальчик. – Помоги мне, или меня убьют!

Сначала я даже не удивился. Я уловил смысл фразы, но не целиком, а частями. На выбор два варианта – или помогаю, или убьют. Ха, убьют! Да я первый его едва не убил! Он и уцелел-то чудом, благодаря моей бережливости!

Я поднялся, отряхивая колени.

– Ты что, эпилептик? – спросил я его, и рывком поставил на ноги.

– Никакой я не эпилептик, – мрачно сказал Антон. – Просто мне нужна помощь.

– Откуда ты взялся? – горестно вопросил я и отхлебнул воды.

Пацан махнул рукой куда-то в сторону.

Ну да, еще бы!

– Садись, поехали! – я подождал, покуда он сядет, и захлопнул дверцу.

Некоторое время мы ехали молча. Я не знал, как начать разговор, а он молчал, разглядывая оторвавшийся краешек пленки на приборной панели.

Нашел, куда смотреть! Я, разумеется, давно заметил этот надрыв, но не успел, вернее, не стал ремонтировать. Это позже, когда основное приведу в порядок, займусь салоном.

Но сейчас это демонстративное разглядывание было мне неприятно.

– Как ты себя чувствуешь? – тупо спросил я, не придумав ничего умнее. Но это сработало. Антон отвернулся от панели и искоса глянул на меня.

– Нормально. Уже лучше. Спасибо. – После каждого предложения, он будто раздумывал, продолжать или нет. Три предложения, словно три забитых гвоздя, каждый из которых нес в себе невероятно информативный характер. Но вежливо.