Ожидание заката - [28]

Шрифт
Интервал

Младший лейтенант кивнул, похлопал себя по боку, очевидно проверил, на месте ли пистолет, и пошел за Толиком.

Тем временем Толик несся в сторожку, точно гонец, несущий императору весть об окончании войны.

За двадцать секунд Толик выволок из-за угла лестницу, установил ее, и в три прыжка очутился на чердаке.

Младший лейтенант полез за ним.

Димка достал сигареты и закурил. Голубых, сидя на перилах, вертел в руках «Ролекс».

– Как думаешь, все принесет? – Димка выдохнул струйку дыма.

Голубых пожал плечами. Едва увидев Толика, он понял, что тот не имеет к убийству сторожа никакого отношения.

– А как же проверить?

– Пообещай ему медаль за содействие, – Миша вертел в руках часы. – Надо же, первый раз в руках держу! Интересно, они настоящие?

– Дай-ка, – Димка взял часы. – Судя по весу…Похоже, что да. Серийники на боках, прокладка возле завода…

– Корона же вот! – ткнул пальцем Миша.

– А-а-а, – пренебрежительно сморщил губы Димка. – Корона не показатель… Тут другое. Смотри, стекло увеличивает цифры, если смотреть под определенным углом, видишь? – он повертел циферблатом перед лицом Миши. Тот кивнул.

– Потом, что еще… Ну не помню, вроде стрелка должна плавно-плавно идти.

– Вроде идет, – согласился Михаил.

– Тут еще вот в чем фишка: такие часы можно пробить по серийнику. Эти цифры расшифровуются: год выпуска, модель, страна-продавец… Я все не помню, можно глянуть в Интернете.

– Это вариант – одобрил Миша, доставая «HTC».

Тем временем Толик вылез из окна, держа в руках какой-то сверток, торопливо слез по лестнице и зарысил обратно.

Павел шагал следом.

– Принес? – грозно спросил Димка.

– Так точно, – несмело пробормотал Толик и протянул сверток.

– Развязывай, – негромко бросил Михаил, рассматривая часы, и щелкнул в кармане курком.

В мгновение ока сверток раскрылся.

В целлофановом пакете лежали деньги и перевязанные резинкой четыре кредитки.

– Сколько здесь? – спросил Голубых.

Толик зашевелил губами.

– Я имею ввиду, сколько денег убитого, – уточнил Миша. – И учти, скажешь правду – оставишь себе. Соврешь – все пойдет в бюджет государства.

– Восемьсот двадцать долларов две тысячи четыреста тридцать два рубля! – скороговоркой отрапортовал Толик.

Трое приехавших переглянулись.

– Это те деньги, которые были при нем? – уточнил Павел.

– Ну да, были в кошельке, а те – это мои, – закивал Толик.

– Карты мы конфискуем, – задумчиво сказал Миша, и перехватив красноречивый взгляд Толика, добавил:

– Деньги можешь оставить себе…

– А… часы как же? – робко спросил Толик. – Может, и их можно… ну в смысле…

Оба Колесниченко посмотрели на Голубых.

– Часы – это государственная улика, – отрезал тот. Толик опустил голову.

– Радуйся, что еще дешево отделался – заявил Димка – а то мог бы… за незаконное присвоение....

Глядя на нелепую фигуру в мокром халате, Михаил почувствовал жалость.

– В общем так, Зайцев, – официальным голосом сказал Михаил, снова переходя на «вы».

– Если будете помогать следствию, компенсируем вам стоимость часов. А если будете хорошо помогать, – получите, ну орден не обещаю, но медаль вполне может быть.

Толик встрепенулся.

– Буду содействовать в полной мере – с готовностью сказал он.

– Рассказывайте.

– Что рассказывать?

– Все.


* * *


Где-то на середине пути, уже за пределами родной области, в воздухе запахло озоном. Мне показалось было, что вдалеке появились тучи, но горизонт был чист. Машин практически не было, но как неопытный водитель, я предусмотрительно сбавил скорость до восьмидесяти. В воздухе отчетливее запахло озоном, предвестником грозы.

А через пару километров совсем рядом показались нитки молний.

Как-то сразу трассу впереди затянуло пеленой дождя. Меньше чем через минуту я оказался, так сказать, в гуще событий. Дорога плавно спускаясь, поворачивала вниз. Что ж, я не профи, да и машинка новенькая. Сбавим еще.

Я съехал в низину, из-за дождя ничего не было видно. Впереди что-то светилось ярким светом, словно сигнальные огни. Я стал притормаживать, как вдруг…

Справа на капот с противным скрежещущим грохотом или грохочущим скрежетом свалилось нечто, перекатилось и упало на дорогу. Я машинально дал газ, но спохватившись, нажал на тормоза. Проехав несколько метров, машина дернулась и стала. А тормозной путь неплохой, надо сказать… Я выскочил из машины, забыв закрыть дверь и в три прыжка оказался на месте столкновения.

На асфальте лежал, вернее, сидел, тупо встряхивая головой, промокший до нитки пацан лет десяти-двенадцати в одном кроссовке. Второй валялся в нескольких метрах. На мальчишке была надетая на одну руку половина ветровки, вернее то, что от нее осталось. Остатки несколькими тряпичными полосами, в радиусе нескольких метров, как сказали бы японцы, олицетворяли борьбу порядка и хаоса.

Если не считать слегка разорванных джинсов (может, дань моде), в остальном ничего страшного. Крови, по крайней мере, не было.

– Эй, ты как? – Подойдя, я осторожно тронул его за плечо.

Мальчик что-то неразборчиво бормотал, сквозь шум дождя не разобрать что именно, тупо уставившись в одну точку. Здорово, должно быть, его приложило! Я обошел вокруг и присел на корточки рядом. По лицу заструилась холодная вода. Футболка враз намокла.


Рекомендуем почитать
Дело о проклятых розах

Добро пожаловать в магическое детективное агентство!В агентство, где весьма `нетрадиционными` методами расследуют весьма паранормальные преступления! В агентство, куда явилась подзаработать на каникулах Лити, молоденькая студентка Университета магов. Итак — простенькое (как раз для студентки) дело о злобной соседке, проклявшей розовый сад мирной старушки?Скучно? Уныло? Как бы не так! Хотите знать, во что превратилось это расследование? Тогда читайте роман Полины Греус «Дело о проклятых розах»!


Хобби Сереги Костикова

У инкассатора Сергея Костикова появляется чудесная способность «оживлять» пластилиновые фигурки размером с мизинец, которые он лепит своими руками. С этих пор все свободное время скульптор посвящает созданию новых миниатюрных живчиков и наблюдению за их жизнью. Но не напрасно его профессия считается опасной – инкассаторский маршрут Сергея подвергаются нападению. Похищены ценности, есть жертвы… Чтобы доказать непричастность к преступлению, скульптор прибегает к помощи живчиков.


Угорь

Эта история могла бы произойти в любой точке земного шара, на любом континенте и в любой стране, но случилась она где-то на просторах России, в неком городе N.Будущее. Новое время, новые открытия в области генетики и медицины, новое развитие промышленных технологий, и, разумеется, новые возможности. Но, несмотря на это многие молодые люди, по-прежнему ищут свое место под солнцем.Среди них 26-летний Сергей Рудаков по прозвищу Угорь. Молодой компьютерный гений с претензией на мировое открытие, и его старший товарищ Николай Данилов.


Несчастный случай с профессором Баллой

После автокатастрофы, в которой погиб его коллега, а сам он едва выжил, известный физик профессор Балла странно изменился: стал суетлив, нервозен, забывчив, забросил свою научную работу, вдруг занялся спортом… Неужели потрясение, испытанное во время аварии, приблизило его старость, и знаменитый ученый попросту начинает выживать из ума?


Носферату

Обнаружив во время командировки на планету Гриана труп би-щины — женоподобного существа, не предназначенного для размножения, — русский журналист Носферату Шатов и не подозревал, что ему придется заняться расследованием еще более загадочного преступления. На этот раз был убит дипломат с планеты Саломар. А это уже грозило серьезными проблемами, вплоть до объявления Земле войны. К тому же в дело оказался втянут родной дядя Носферату. У бойкого журналюги, который меняет планеты как женщин, а женщин — как перчатки, остаются считаные дни, чтобы докопаться до истины…


Игра на вымирание

Будущее стало адом на Земле. Обычные люди сошлись в смертельной схватке с киберфанатиками, и лейтенант полиции Макс Ковальски – рядовой боец на этой войне.Выжить в криминальных кварталах Сан-Антонио, в обманчивом благополучии корпорации Берлин, на развалинах послевоенной Москвы… и уничтожить сетевой искусственный разум, угрожающий существованию человечества.Задание, непосильное для человека.Но Макс Ковальски уже не совсем человек.