Ожерелье королевы - [49]

— Да, либо касса, либо кредит. Я всегда считал мою государыню, ее всевернейшее величество note 34, замечательной королевой. Она должна была все сделать как следует.

— Это мы увидим, а теперь предположим, что касса пуста.

— Очень может быть, — с улыбкой подтвердили компаньоны.

— В таком случае, у нас нет никаких затруднений: ведь мы, послы, тотчас спросим господ Бемера и Босанжа, кто их лиссабонский корреспондент, и мы им подпишем, мы им поставим печать, мы им запечатаем переводной вексель на имя их корреспондента на требуемую сумму.

— О, это превосходно! — величественно произнес дон Мануэл. — Занимаясь этим планом, я не стал возиться с такими мелочами…

— Которые отменно продуманы, — заметил банкомет в фараоне note 35.

— А теперь подумаем о распределении ролей, — сказал Босир. — Я лично представляю себе дона Мануэла в роли посла.

— А я представляю себе господина де Босира в роли секретаря-переводчика, — прибавил дон Мануэл.

— Как так:

— спросил слегка встревоженный Босир.

— Я не должен произнести по-французски ни одного слова — ведь я господин де Соуза. Я знаю этого сеньора: если уж он заговорит, что бывает редко, то, во всяком случае, говорит на португальском, на своем родном языке. А вы, господин де Босир, дело другое: вы много путешествовали, у вас большой опыт в парижских коммерческих операциях, вы прелестно говорите по-португальски .

— Нет, плохо, — перебил его Босир.

— Вполне достаточно для того, чтобы вас не приняли за парижанина — Это верно Но — Кроме того, — прибавил дон Мануэл, приковывая к Босиру взгляд своих черных глаз, — самые полезные для дела люди получат самую большую долю.

— Само собой, — подтвердили компаньоны.

— Решим сразу же, — вмешался банкомет:

— Как мы разделим добычу?

— Ничего нет проще, — заявил дон Мануэл. — Нас двенадцать человек Стало быть, делим на двенадцать частей с той оговоркой, однако, что кое-кто из нас получит пол-юры части: например, я, как родоначальник этой идеи и как посол; например, господин де Босир, который учуял дельце и, придя сюда, заговорил о миллионах.

Босир сделал знак согласия — И наконец, — продолжал португалец, — полторы части получит тот, кто продаст брильянты — Ну уж нет! — в один голос воскликнули компаньоны. — Этому только половину доли, только половину!

— Но почему же? — с удивлением спросил дон Мануэл. — Мне представляется, что этот человек сильно рискует.

— Да, — отвечал банкомет, — но он получит прибавку к условленной цене, наградные, комиссионные, и все это составит изрядную сумму.

Все расхохотались: эти достойные люди превосходно понимали друг друга.

— Значит, все улажено, — сказал Босир. — Подробности обсудим завтра: сейчас уже поздно.

Он думал об Оливе, оставшейся на балу без него, с этим голубым домино, к которому, несмотря на легкость, с какой он раздавал луидоры, любовник Николь отнюдь не питал слепого доверия.

— Нет, нет, покончим с этим сейчас же, — возразили компаньоны. — Что это за подробности?

— Дорожная карета с гербами Соуэм, — отвечал Босир.

— Рисовать их куда как долго, — заявил дон Мануэл, — а просушить их — еще дольше.

— Есть другой способ! — воскликнул Босир. — Карета господина посла сломается в дороге, и он будет вынужден воспользоваться каретой своего секретаря!

— А разве у тебя есть карета? — спросил португалец.

— Первая попавшаяся карета — моя карета.

— Ну, а твои гербы?

— Первые попавшиеся.

— Ну что ж, все упрощается. Как можно больше пыли и пятен на стенках, как можно больше пыли на задке кареты, на местах, где должны быть гербы,

— и хранитель печати не увидит на ней ничего, кроме пыли и пятен.

— А как же прочие члены посольства? — осведомился банкомет.

— Мы все прибудем вечером, — так будет удобнее для начала, — а вы прибудете на следующий день, когда мы уже все для вас приготовим.

— Превосходно!

— Каждому послу, кроме секретаря, полагается иметь еще камердинера, — заметил дон Мануэл, — это должность весьма деликатная.

— Господин командор! — заговорил банкомет, обращаясь к одному из мошенников. — Роль камердинера вы возьмете на себя.

Командор поклонился.

— А деньги для покупок? — спросил дон Мануэл. — Ведь у меня ни гроша!

— У меня есть деньги, — заявил Босир, — но они принадлежат моей любовнице.

— А что у нас в кассе? — спросили компаньоны.

— Дайте ваши ключи, господа, — сказал банкомет. Каждый из компаньонов вынул маленький ключик, отпиравший один запор из тех двенадцати, на которые замыкалось двойное дно знаменитого стола, — таким образом, ни один из членов этого почтенного общества не мог наведаться в кассу без разрешения одиннадцати своих коллег. Состоялась проверка.

— Сто девяносто восемь луидоров помимо запасных фондов, — объявил банкомет, следивший за своими компаньонами.

— Отдайте их господину де Босиру и мне. Это не слишком много? — спросил дон Мануэл.

— Дайте нам две трети, а треть оставьте для прочих членов посольства,

— возразил Босир, проявляя великодушие, примирившее все мнения.

Таким образом, дон Мануэл и Босир получили сто тридцать два луидора, а семьдесят остались на долю прочих. Компаньоны расстались, назначив встречу на следующий день. Босир поспешно скатал свое домино, взял его под мышку и бегом припустился на улицу Дофины, где он надеялся застать мадмуазель Оливу, обладающую всеми своими прежними добродетелями и новыми луидорами.