Ожерелье королевы - [30]

В надежде на то, что и она, возможно, возьмет что-то напрокат, г-жа де ла Мотт остановилась на мебели, обитой желтым шелком цвета лютика, который понравился ей с первого взгляда. Она была брюнеткой.

После этого графиня обратила взор в темную сторону сарая, то есть в ту сторону, где было собрано все самое великолепное — хрусталь, позолота и зеркала.

Там она увидела парижского буржуа, державшего под мышкой колпак, — он вертел ключ указательными пальцами обеих рук и чуть насмешливо улыбался. Выражение лица у него было нетерпеливое.

Этот почтенный инспектор продажи по случаю был не кто иной, как мэтр Фенгре, которого приказчики известили о приходе красивой дамы, приехавшей в тележке.

— Графиня де ла Мотт-Валуа, — небрежно произнесла Жанна.

Услышав этот звучный титул, мэтр Фенгре мгновенно оставил ключ в покое, положил его в карман и подошел к графине.

— О, здесь нет ничего подходящего для вашего сиятельства! — сказал он. — У меня есть кое-что новое, у меня есть кое-что восхитительное, у меня есть кое-что великолепное. Хотя графиня находится на Королевской площади, пусть она не думает, что в торговом доме Фенгре, не найдется таких же красивых вещей, как у королевского меблировщика. Пожалуйста, оставьте все это, сударыня, поищем вещи в другом магазине.

Жанна покраснела.

Все, что она здесь видела, показалось ей великолепным, таким великолепным, что она даже не надеялась, что когда-нибудь сможет это приобрести.

Польщенная столь лестным для нее мнением мэтра Фенгре, она все-таки заподозрила, что он о ней не очень высокого мнения.

Она прокляла свою гордыню и пожалела, что не назвалась простой горожанкой.

Но из самого скверного порока гибкий ум всегда извлечет для себя пользу.

— Ничего нового мне не нужно, сударь, — заявила графиня.

— Ваше сиятельство! Вы, конечно, хотите меблировать квартиру для своих друзей?

— Вы правы, сударь, квартиру для друга. А вы понимаете, что для квартиры друга…

— Чудесно! Выбирайте, сударыня, — отвечал Фенгре.

— Ну, например, вот эта мебель лютикового цвета, — потребовала графиня.

— Она стоит восемьсот ливров.

Эта цена заставила графиню вздрогнуть; как признаться, что наследница Валуа довольствуется подержанной мебелью и не может заплатить восемьсот ливров?

Графиня не могла скрыть, что она расстроена.

— Но никто не говорит с вами о покупке, сударь! Откуда вы взяли, что я хочу купить это старье? Речь идет о том, чтобы взять напрокат, и к тому же…

Фенгре сделал гримасу: сделка переставала быть выгодной. Это была уже не продажа новой или даже подержанной мебели — это было взятие напрокат.

— Вам угодно взять всю эту мебель лютикового цвета? — спросил он. — Вы возьмете ее на год?

— Нет, всего лишь на месяц. Я должна меблировать квартиру одного провинциала.

— Это обойдется в сто ливров в месяц, — объявил мэтр Фенгре.

— Вы шутите, сударь: ведь таким образом через восемь месяцев эта мебель станет моей.

— Согласен, ваше сиятельство.

— И что же?

— А то, сударыня, что, коль скоро она станет вашей, она перестанет быть моей, следовательно я не обязан буду реставрировать ее и обновлять

— все это стоит денег!

Госпожа де ла Мотт задумалась.

«Сто ливров в месяц — это много, — рассудила она, — но нужно сообразить: или через месяц это окажется для меня слишком дорого и тогда я верну мебель и произведу огромное впечатление на торговца, или через месяц я смогу заказать новую мебель. Я рассчитывала потратить пятьсот-шестьсот ливров, но не будем скупиться и потратим сто экю».

— Я сохраняю за собой эту мебель лютикового цвета для гостиной, — вслух сказала она, — и подходящие к ней занавески.

— Так, сударыня.

— А ковры?

— Вот они.

— А что вы мне дадите для другой комнаты?

— Вот эти зеленые диванчики, этот дубовый шкаф, этот стол с витыми ножками и шелковые узорчатые зеленые занавески.

— Хорошо, ну, а для спальни?

— Красивую широкую кровать — на такой отлично спится, — бархатное одеяло с розовой и серебряной вышивкой, голубые занавески и каминный гарнитур отчасти в готическом стиле, но богато позолоченный.

— А туалет?

— С мехельнскими кружевами! Взгляните на них, сударыня. Изящнейший комод маркетри, такая же шифоньерка, софа, обитая вышитой тканью, такие же стулья, элегантная горелка — она получена из спальни госпожи де Помпадур, из Жуази.

— Сколько же все это стоит?

— На месяц?

— Да.

— Четыреста ливров.

— Послушайте, господин Фенгре, пожалуйста, не принимайте меня за гризетку! Людей моего происхождения нельзя ослепить этими флагами! Рассудите, прошу вас, что четыреста ливров в месяц — это четыре тысячи восемьсот ливров в год и что за эту цену я могла бы получить меблированный особняк!

Мэтр Фенгре почесал за ухом.

— Вы заставите меня возненавидеть Королевскую площадь! — продолжала графиня.

— Я был бы в отчаянии, сударыня!

— Так докажите это! Я не желаю платить за эту обстановку сто экю!

Последние слова Жанна произнесла так властно, что торговец снова задумался о будущем.

— Пусть будет по-вашему, сударыня.

— С одним условием, мэтр Фенгре!

— С каким, сударыня?

— С таким, что все это будет размещено и расставлено в квартире, которую я укажу, в три часа пополудни.

Оставив свой адрес, она села в экипаж.