Озеро. У источника власти - [7]

– Вы так в этом уверены? – спросил Арсеньев, вспомнив сайт экспедиции, на которой он сегодня ночью напоролся в Сети.

– Точно. Карета ведь на дне лежит.

– Ну и что?

– А то, что у нашего озера вообще нет дна.

Арсеньев улыбнулся:

– Это известная вещь. Про ледниковые озера, если они достаточно глубоки, много таких историй рассказывают. Еще про двойное дно. И церковь…

– Есть церковь! – воскликнул Мироныч. – Вот те крест, я сам видел. В детстве плавал и нырял хорошо. И вот, однажды, нырнул глубоко, а вода как раз была прозрачная, весенняя… И вижу далеко, в самой глубине – золотой крест!

Юля подмигнула Арсеньеву.

– Красивый, видать, крест! – ехидно заметила она. – Только как-то оно чуток не сходится. Если там церковь, то она должна на дне стоять. А у вашего озера, как вы давеча сказали, как раз дна-то и нет.

– Это просто две разные легенды, – нашелся Мироныч.

Разговор вдруг показался исчерпанным. Юля зевнула, взяла Арсеньева за лямку рюкзака.

– А теперича мы пойдем! – сказала она, но Мироныч, похоже, не уловил давно звучащей в Юлиной речи деревенщины.

– Знаете, Иван Василич, на что похожа его голова? – спросила Юля, когда они порядком отошли от Мироныча, ковыляющего теперь по кочкам в сторону своей деревни.

– На грушу?

– На жопу. Такая большая, белая, – взмахами ладоней Юля показала шишки по сторонам своего лба. – Такая огромная безмозглая жопа с глазами. И все качает головой вправо-влево, и шишки его качаются, туда-сюда, – Юля все это иллюстрировала на примере собственной головы, энергично вокруг нее жестикулируя, по своей обычной привычке все вокруг превращать в театр.

– Юля, я хочу попросить тебя… – начал Арсеньев, но запнулся.

– О чем? – не выдержала Юля. – Поприличнее выражаться, что ли?

– Да нет! – махнул рукой Арсеньев. – Я давно хочу тебя попросить, чтобы ты называла меня на «ты». И не по отчеству.

Юля прыснула со смеху, ударив себя пальцами по губам.

– А как же мне вас называть? Ваней, что ли?

– Ну… Если хочешь, можешь звать, как все – Иванвасом.

Юля опять рассмеялась:

– А что? Иванвас! Наверное, это здорово… – она вдруг сделалась серьезной, лоб наморщился от какой-то трудной мысли.

– А вы не заметили одну странную вещь? Ну, хорошо, Иванвас! Ты не заметил, еще там, в деревне… Мне показалось, будто, как только мы вошли…

Арсеньев вдруг напрягся. Да! И он тоже кое-что заметил, если она имеет ввиду именно это.

– Какая-то преграда, будто мы прорвали пузырь…

– Сразу, как только кончился асфальт! – воскликнул Арсеньев.

– Да. Я потому и пошутила, что мы стали маленькими. Как будто воздух в этой деревне другой.

Тогда он подумал, что это ему просто померещилось – от жары и общего сумбура в голове, – но, оказывается, и она это заметила. И теперь, после Юлиных слов, он точно вспомнил: они будто прорвали какую-то невидимую преграду, паутину. Впрочем, большее впечатление на Арсеньева произвело то, с какой легкостью его девушка перешла на «ты».

Он пожал плечами, покосился на Юлю, безмятежно шагавшую рядом. Меньше всего на свете ему хотелось сейчас как-то напугать девушку.

– Знаешь, – сказал он, – это такие холодные течения воздуха, бывает так на природе…

– Бред! – оборвала Юля. – Это просто аномальная зона. И мы сейчас по ней топаем. Скажешь, не существует аномальных зон?

– Не скажу, – осторожно ответил Арсеньев. – Об аномальных зонах пишут, значит – они есть. Ну, будем вести себя осторожнее, под ноги смотреть…

Юля споткнулась о корень и ухватила Арсеньева за локоть. Ему не хотелось думать обо всем этом. Не хватало еще, чтобы им помешали какие-то аномалии! Всю жизнь мечтаешь увидеть летающую тарелку, встретить снежного человека… Но только не в тот ответственный момент, когда выберешься на природу с девушкой.

И тут он понял, что его больше всего тревожило, когда они разговаривали с Миронычем. Не его большой рост, не шишки у него на лбу. А рыба, которую он поймал в этом озере.

Странная это была рыба. Арсеньев никогда не увлекался рыбалкой, но сейчас был уверен, что такой рыбы просто не может быть.

– А куда это мы с тобой все так бодро пилим? – остановившись, спросила Юля.

* * *

Арсеньев как раз и собирался отойти от мостков на какое-то оптимальное расстояние, чтобы и к воде ходить было недалеко, и тропинка, по которой курсирует Мироныч, осталась где-нибудь в стороне.

В принципе, можно было пройти еще шагов пятьдесят вдоль берега и уже потом искать удобное место для стоянки, но вдруг они оба – одновременно – увидели это золото, услышали это серебро…

Они стояли прямо на берегу лесного ручья, который змеился в густой траве, остро поблескивая меж сочных стеблей, а чуть дальше изгибался, разливаясь по каменистой россыпи, и уже потом исчезал в высоких озерных камышах…

– Здесь, и только здесь! – с восхищением вскрикнула Юля.

Арсеньев осмотрелся. У излучины ручья поднимался невысокий холм, не выше человеческого роста, заканчиваясь ровной площадкой, с трех сторон защищенной кустами, а сверху – осененный вычурным шатром плакучей березы. Здесь были следы старого кострища, лежало бревно, валялось несколько мусорных фрагментов, которые нетрудно было зарыть. Лучшего места для палатки и представить трудно!