Озерные новости - [7]

— Сегодня утром. Нам стали звонить репортеры. И по телевизору показывали фотографии, где ты снята с кардиналом.

— Мама видела?

— Видела. Вчера мне звонил Кип, предупредил об этом парне из «Пост», но не объяснил, в чем дело. Почему ты ничего нам не сказала?

— Что я могла сказать? Все ложь от начала до конца.

— Я знаю, но мама не знает. Что ей сказать?

— Скажи, чтобы не читала газет. Все, что в них написано, не имеет под собой ни малейшего основания.

— Тебе нужен адвокат. Ведь это клевета. Ты можешь потерять работу — две работы — и погубить репутацию.

— Что это за щелчок? — встревожилась Лили.

— Какой щелчок?

Лили прислушалась, но больше ничего подозрительного не услышала.

— Должно быть, у меня развилась паранойя.

— Что мне говорить репортерам?

— Что это ложь, и я возбуждаю дело о клевете. — После некоторого молчания Лили спросила: — Как Роза?

Розе, последней из сестер Блейк, на год младше Поппи, исполнился тридцать один год. Родители подарили ей на свадьбу дом с участком земли, в котором она жила с мужем и тремя детьми. Мейда с Розой стали особенно близки с тех пор, как три года назад умер муж Мейды. Лили по опыту знала, что от Розы ждать поддержки не стоит.

— Роза просто дура, у нее нет собственного мнения. А всех остальных я научу, как отвечать на звонки, — сказала Поппи.

Глава третья

Лили не стала включать телевизор. Не стала узнавать, говорят ли о ней в новостях. Но, спустившись в вестибюль, чтобы идти на работу в клуб, она увидела, что толпа журналистов на улице стала гуще. Лили повернула в гараж, но репортеры караулили ее и у выхода из гаража. Она быстрым шагом направилась к клубу, опустив глаза и не отвечая на град обрушившихся на нее вопросов.

На крыльце клуба стоял Дэн, который, пропустив ее, захлопнул перед журналистами двери. Лили прошла к нему в кабинет и опустилась в кресло.

— Тяжелый день? — приветливо спросил он.

Боясь разрыдаться, Лили кивнула. Он грустно улыбнулся:

— Я хорошо знаю и тебя, и кардинала. Знаю, что между вами ничего нет. Простые дружеские отношения, которые он поддерживает со многими в городе и в стране.

Лили глубоко вздохнула:

— Чем это кончится? Если не будет новых подробностей, скандал утихнет, верно?

— Надеюсь, — не слишком уверенно ответил Дэн.

Лили со страхом подумала, что он о чем-то умалчивает.

— Что делается в клубе? — осторожно спросила она.

— Все столики заказаны.

— Ведь это хорошо?

Ответ был уклончивым. И правда, зал вскоре заполнился посетителями, среди которых преобладали новые лица, гости членов клуба, которые чересчур пристально рассматривали пианистку. Лили попыталась расшевелить публику, и на какое-то время ей это удалось. Заиграв попурри из песен, она растворилась в музыке, однако вскоре фотовспышка вернула ее к печальной действительности. Дэн сделал выговор нарушителю спокойствия, но зал поочередно осветили еще две вспышки, и к концу вечера у Лили уже не получалось делать вид, что все идет нормально.

Ночью Лили спала урывками. Утро было мрачным, но она не захотела подстраиваться под мрачную погоду, не захотела даже выглянуть в окно, чтобы проверить, нет ли внизу машин телевидения.

Услышав стук в дверь, Лили напряглась. Потом посмотрела в дверной глазок и с облегчением открыла дверь.

— Я знала, что ты дома, — сказала ее соседка Элизабет Дейвис. — Как дела?

— Ужасно, — ответила Лили, покосившись на пачку газет в руках у Элизабет. — Это сегодняшние?

— Две бостонские, одна, нью-йоркская. Хочешь взглянуть?

— Лучше сама скажи, что там. Я жду опровержения.

— Его нет. «Пост» пишет, что у тебя БМВ и что ты купила кучу дорогой мебели, когда переехала сюда. «Ситисайд» — что ты регулярно покупаешь вещи в «Викториас сикрет». А нью-йоркские корреспонденты утверждают, что ты живешь не по средствам — зимой провела неделю в роскошном отеле на Арубе.

— Откуда они узнали?

— Любой компьютерщик может за пять минут раздобыть такую информацию.

— Но это мое личное дело! Моя личная жизнь. Никого не касается, где я делаю покупки! Я купила подержанный автомобиль, купила мебель в рассрочку на два года, я покупаю почти всю одежду по каталогам и очень редко в «Викториас сикрет», а на Арубе я отдыхала по горящей путевке. Это нечестно.

Но Элизабет этим не ограничилась. Она подошла к радиоприемнику, стоявшему на столике у плиты. Комнату заполнил высокомерный тенор Джастина Барра, ведущего ток-шоу: «…оскорбление всем католикам! Эта женщина нанесла оскорбление всем людям, независимо от их вероисповедания. Она не погнушалась ничем, чтобы запятнать доброе имя нашего любимого кардинала!»

— Я? П-пятнаю имя? — воскликнула Лили.

«Нет, дорогие друзья, — вещал Джастин Барр, — вопрос заключается в том, как Лили Блейк удалось приблизиться к такому уважаемому человеку, как кардинал Росетти, и очернить его, пусть и косвенно. И эта женщина, да поможет нам Бог, учит наших детей!»

Элизабет выключила радио.

— Просто не верится, — удрученно пробормотала Лили. — Почему? Почему именно я?

— Потому что у них чутье на слабость, — сказала Элизабет. — Волки преследуют раненого оленя. Ты должна сделать заявление, Лили. Позволь я тебе помогу. Сейчас я оденусь, и мы вместе спустимся к репортерам.