Ой упало солнце - [22]

Шрифт
Интервал

поэт
сердечной маеты!

ДЕВЯТАЯ СИМФОНИЯ

Монолог

Огня! — Сверхчеловеческой любови!
Пусть в молодой груди вскипает кровь!
Беру тебя, беру, мой мир терновый,
В объятья солнечные!
                                     Огневой
Могучей птицей облетаю ныне
Всю землю… И над людом простираю
Бескрайние крыла. — Придите все
Под их покров: коль не найдете рая,
Найдете пекло молодых объятий —
Всемирных, сильных… В них испепелятся
Жестокость, злоба… А инстинкт звериный,
Который скалится и жаждет крови,
В объятьях этих — тоже сгинет сразу,
Навеки сгинет — больше не воскреснет…
Как не воскреснет тот, кто упадет
В бездонный кратер, ненасытный кратер
Вулкана — запылавшего, как сердце!..
Огня! — Сверхчеловеческого буйства!
Любови пламенной! — Без слов, убитых
Губами евнухов… Губами тех,
Кто вместо сердца под шелками прячет
Вонючую отравленную яму
С могильными червями…
                                        Так скрывали
Ублюдки рахитичные — потомки
Дегенератов с «голубою кровью»,
С гербами пышными, «красою рода»,—
Уродство язв
                               под золотом плащей!..
Огня! — Сверхчеловеческой любови!
Живое — сильным, мертвечину — сгнившим…
Любови буйной, солнечной (огня!),
Такой любови я желаю ныне,
Чтоб — сразу все живое охватила…
Чтоб только солнцем, только солнцем жить!
И добывать горячим потом счастье
Для сыновей и внуков… Для потомков
Далеких!..
              Эй, огня, огня, — любови!
Пусть в молодой груди вскипает кровь!
Беру тебя, беру,
                         о мир терновый,
В объятья светлые! — В любовь мою
тебя кидаю, как в огонь пречистый:
Сияй! И очи всем несчастным исцели…
И ослепи того, кто выбрал темень —
Кто в яме прячется!..
Любови и огня!!!

БАЛЛАДА О «ЛЕТУЧЕМ ГОЛЛАНДЦЕ»

Тяжко
идет
броненосец
в рейс.
Все дальше земля —
старый кабак…
На мостике
капитан.
На губах
тринадцать чертей…
У глаз его —
цейс.
В раздумье
морщится
хмурый лоб…
На траверзе
солнце
и синий чад.
Жерла орудий,
как жабы, глядят —
каждое в небо
вздымает зоб.
Жмурки безбрежья…
Клокочет даль.
По палубе —
дождика
теплый крап…
Звенят якоря.
На бакборте трап
тихо
и холодно
скрежещет о сталь…
Во мгле — океан
умолк и обмяк…
Внезапно — приказ:
— Повернуть!
— Вест! —
На траверзе
мачта
воздела крест,
на мачте
виснет
кровавый флаг…
Остер,
как кортик,
курса пунктир…
И рвет
смешок на губах
лейтенант.
На том корабле,
на остатках вант,
развешаны трупы…
— Как холодно!..
— Бррр!..
Все ближе
корабль…
Все страшнее…
И смрад
уже броненосцу
наперерез
несет
налетевший
легонький бриз…
— Повернуть!..
— Назад!..
Ушли далеко…
А по спинам —
мороз…
Как только
на палубу
сумрак
упал,
на баке
товарищу
рассказал
о «Летучем голландце»
рябой матрос…
На волны
дышал
ветра шалого мех…
Схватившись
за черный, холодный борт,
стоял капитан,
вдруг — рванулся, как черт,
и в спазмах
сквозь зубы
выцедил смех:
— «Летучий голландец»?!
— Ха-ха-ха!
— Ведь то — коммунаров
расстрелянный бриг!..—
Но тут пошатнулся…
И хохот —
вмиг
назад затолкал
в свои потроха…
В раздумье
морщится
хмурый лоб…
На траверзе
злато
и синий чад.
Орудия жабами
в небо глядят —
вздымает
каждое
скользкий зоб.
Жмурки безбрежья…
Клокочет даль.
По палубе —
дождика
легкий крап…
Звенят якоря.
На бакборте трап
холодно,
жутко
скрежещет о сталь.

БАЛЛАДА СЕНТИМЕНТАЛЬНОЙ УЛЫБКИ

Меж сердцем
и разумом
снова разлад:
я грустный итог подвожу…
Над пульсом,
над ритмом
английских баллад
в потемках вечерних
дрожу.
Хмельной мотылек
залетает в окно,
и в жилах моих — не кровь, а вино.
Я милой, чьи губы — как маковый цвет,
в стихах сочиняю привет:
           О, что мне поделать?
           Ты знаешь сама,
           что ночь сантиментов — нема!
           И чувство мое —
           заколдованный круг…
           А к лирике звездной — я глух!
Только к тебе
я любовью
томим!
Нет в мире
подобных фей!
Можно было б
коробки сластей
украшать
портретом твоим!
Губы твои,
Очи твои —
гнетущая красота!
Они — не мои,
они — ничьи…
они — миражи… мечта!
И все безнадежнее,
все слышней
секунд
безжалостный бой…
Что ж,
мучай меня!
И в кровь мою влей
полыни
терпкий настой!
Попробую стать безразличным —
и
умолкнут
губы мои…
Но так безрассудна и молода
крови моей
маета!
           Вот завтра всю горечь
           с души я сотру,
           и ветер ее унесет…
           Не стану стихи продолжать поутру,
           а просто забуду
           все…
Но милой, чьи губы — как маковый цвет,
уже сочинил я привет…
Хмельной мотылек тихо канул в окно —
в саду затерялся давно…
…Вот только у разума
с сердцем —
разлад:
печальный итог подвожу.
Над пульсом,
над ритмом
английских баллад
в тревоге
неровно дышу.

Михайль Семенко

© Перевод В. Михановский

МОМЕНТ

Несколько нестройных впечатлений
Проводил на вокзал сестру
Было нежное утро
Мы продрогли на ветру
Ждали поезда часа два
лениво
работала голова.
Сыро и скользко на Ромодане
Побежал купить билеты
Заодно газету
Небо замутилось было оно так близко
И словно в тумане
Гайдамаки на платформе
с винтовками жупаносвитки
в невиданной униформе.
Во встречном поезде встретил давнего знакомого
его путь лежит через Азию в горы
мною недавно покинутые места
мне хочется
сесть в вагон
в противоположную
сторону умчаться
хоть дорога крута
к чужим далеким родным милым берегам.
Но мы руки пожали
и я в Кибинце.
XII.1917. Кибинцы

МИСТИЧЕСКАЯ МАГИСТРАЛЬ

Я жду когда ветер сделает свое дело
Когда рекламно охватит город профанация

Еще от автора Павел Григорьевич Тычина

Похороны друга

Поэма о Великой Отечественной войне.


Рекомендуем почитать
Лирика 30-х годов

Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.


Серебряный век русской поэзии

На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.


Стихи поэтов Республики Корея

В предлагаемой подборке стихов современных поэтов Кореи в переводе Станислава Ли вы насладитесь удивительным феноменом вселенной, когда внутренний космос человека сливается с космосом внешним в пределах короткого стихотворения.


Орден куртуазных маньеристов

Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».