Ой, мамочки - [67]

— Забавно.

А что еще я могла сказать — ведь сама поступила точно так же.

— Вышло так, что тот парень тоже объявился. У них возникла любовь с первого взгляда, и Валисия сбежала с ним, не заплатив мне.

Я изо всех сил сцепила ладони, чтобы не разразиться бурными аплодисментами.

— Как же стыдно ей было снова с тобой здесь встретиться! Понимаю, почему она так надеялась, что я ничего не знаю! А она вышла за того мужчину?

— Они расстались. Мы не обсуждали ее личную жизнь в подробностях. Случайно столкнувшись в коридоре, мы оба испытали неловкость, и я мечтал об одном — поскорей вернуться к тебе. Она же сообщила мне — и вновь я нарушаю священную клятву, — что каждый из кандидатов был избран из-за своей оригинальности. Я, например, будучи сотрудником «Сопровождения», пытался писать роман. Мисс Икс видела мое личное дело, но ни о чем таком не вспомнила. Она забыла и мое имя, и название агентства.

— Чувствовала вину перед мамочкой и папочкой, — предположила я, — так что просто стерла эти воспоминания из памяти?

— Может быть. Такое уж неизгладимое впечатление я на нее произвел.

Да, но вдруг теперь, достигнув зрелого возраста, она присмотрится повнимательнее? Бен стукнул кулаком по столбику кровати.

— Элли, твои подозрения глубоко меня ранят. Заподозрить, будто мне вздумалось по-быстрому перепихнуться с мисс Икс…

— Согласна, звучит вульгарно.

Очередной удар по столбику.

— Я-то думал, ты меня любишь.

Прикусив палец, я лихорадочно соображала, что бы сказать в свое оправдание.

— И оставь эти глупости: мол, какая она красивая. Ты мне гораздо больше нравишься. Ну, или нравилась — до того как ты соорудила на голове эту бесформенную пакость.

Как я могла признаться, что отправилась в парикмахерскую в надежде преобразиться в подобие Валисии Икс? Но случилось так, что время нашей беседы истекло.

Страшный грохот сотряс комнату.

Бен шмякнул себя кулаком по лбу:

— Чертов гонг! Мисс Икс велела Пипсу подать сигнал к началу следующего заседания. Джеффриз должна принести ужин кандидатам в зал. Ты съешь что-нибудь?

— Обещаю. — Сердце мое сдавила тяжесть, когда я провожала Бена до двери. Что же я наделала? — беззвучно рыдала я. Его прощальный поцелуй был таким рассеянным, чисто машинальным. Как будто мое лицо просто случайно оказалось на его пути.

Едва оставшись одна, я глянула на свое отражение в зеркале и яростно выкрикнула:

— Идиотка!

Это все моя вина, уныло размышляла я. И нечего винить бедную мамочку или жирную малютку Элли!

Бросившись ничком на кровать, я заползла под маковое покрывало — для уюта, не ради тепла. Эта гнусная тесная спальня от пола до потолка покрылась испариной. Мечтая окунуться в блаженное забытье сна, я торжественно поклялась себе, что, когда проснусь, все образуется. Наша любовь станет только крепче, выдержав проверку на прочность. Молю тебя, Господи, пусть Бен станет Кулинаром! Меня очень беспокоят мисс Задсон и Лоис Браун, да и нелегко, наверное, тебе, милый Боженька, любезничать со всеми разом. Бинго говорит, что ему эти почести не нужны, но кто знает? А насчет бедолаги графа можешь не волноваться, он уже выбыл из игры… Я задремала и увидала во сне, как незримая рука снимает со стены столовой мясницкий нож. Вместо шести осталось только два…

* * *

Проснулась я резко, будто кто-то тронул меня за плечо и шепнул: "Пора!" Оказалось, однако, что то был зов изнутри, а не снаружи. В комнате я была одна-одинешенька и чувствовала себя, мягко выражаясь, странно — во власти ощущений поразительно новых и в то же время удивительно знакомых, что тревожило. Часы показывали семь вечера. Кулинары, видимо, все еще заседают за закрытыми дверьми, наверстывая упущенное за день. Иначе Бен уже бы за мной пришел. Я ни о чем не жалела. Израненному сердцу требуется время, чтобы шрамы затянулись. Как банально… Честно говоря, все мысли о моем дорогом супруге рассеялись, словно унесенный ветром песок, под напором иных эмоций — тех, которые я считала погребенными навеки.

— Хватит строить из себя отшельницу! — шепнул демон. — Никого ты не обманешь. Вставай, одевайся и чеши из этой поганой комнатенки. Ты знаешь, что тебе нужно. И кому это повредит? Вспомни, как долго тянулось это их собрание вчера вечером? Золушка, у тебя времени аж до полуночи!

Не найти в словаре достаточно определений, чтобы описать мою тягу — отчаянную, неодолимую, жадную, ненасытную. Я чувствовала себя как директриса пансиона благородных девиц, которая вдруг обнаружила, что она — оборотень. Холодок пробежал по моей спине.

Я сопротивлялась — честное слово, отчаянно боролась с этой тягой. Натянув одеяло до самого носа, приказала себе возвращаться в уютное гнездышко сна. Слабости или тошноты нет и в помине, но я, со всей очевидностью, тяжело больна! Последние несколько дней я неважно себя чувствовала. Но сейчас! Впервые за беременность я испытывала прилив кипучей энергии.

Рука моя отбросила покрывало. К чему бороться с неизбежным? В Грязном Ручье есть местечко, где я смогу утолить свою жажду. Посижу в темной кабинке, надежно замаскировавшись! Воображение разыгралось; однако, выбравшись из постели и взявшись за одежду, я напомнила себе, что в любой момент могу пойти на попятную. Квадратный глаз окна с укоризной взирал на меня. Совесть саднила душу, будто наждачная бумага. Риск быть замеченной на пути от дома до лодочного ангара был велик. Но сейчас можно было об этом не беспокоиться.