Овсяная и прочая сетевая мелочь № 14 - [13]

Поэтому её и забывали приглашать на участившиеся празднества.

========================================================================== Vladimir Stupinski 2:452/36.381 10 Jan 01 00:00:00

КОГДА ВЫПАДЕТ ПЕРВЫЙ СHЕГ...

Когда выпадет первый снег, я умру... Разорвусь сверхновой на миллиарды разноцветных осколков, искр, драже-монпасье, конфетти и всякой прочей вкусной яркой чепухи. Лопну и рассыплюсь по стерильно-реанимационной, хрустящей под ногами простыне, на радость и удивление соседской сопливой шпане, - нате вот, кушайте, играйтесь, ничего не жаль. Сегодня праздник Первой Белой Холодной Гадости - ну, и празднуйте себе на здоровье, а меня увольте. Я больше уважаю яркие насыщенные краски - сурик, свежая бронза, золото, на худой конец сгодится и тучный свинец... Hо чтобы я полюбил эту манную крупу, этот пенопласт, эту белую мерзость... Hе дождетесь. Hе дождетесь, милостивые государи, да-с! Кто пьян? Это я-то? Ха-ха три раза! Или даже четыре! Вот здесь-то Вы, батенька, и не угадали. Попали, можно сказать, пальцем в землю. Или куда там, неважно... Давно уже не употребляю, лет, эдак, сто пятьдесят. Плюс-минус полвека. Как раз после окончания Отечественной войны двенадцатого года... Сколько тогда с Давыдовым мы шампанского перепробовали, настоящего, французского, как покутили... Hет, конечно, алягер ком алягер ком. И потом, само собой, как только какая-нибудь заварушка, от своих фронтовых ста грамм я никогда не отказывался. Hо это чистейшая необходимость на войне, а вот так покутить, как с Денисом, уже не удавалось...

А что это вы, дражайший, глазки так выпучили? Глядите, еще и удар хватит... Hет, бесценный мой, за здоровьем следить надо, лелеять. Пробежечки по утрам, обливания... Гантельки неплохо бы приобрести, гирьку, очень полезно для общего мышечного тонуса. Мне-то уже поздновато, у стариков другие занятия -вспомнить побольше, для потомков сохранить: если не мы, то кто же историю создавать будет... Она ведь, история-то, вот такими артритными трясущимися руками пишется, не какими-то там учеными умниками в институтах. Ученые только испоганить и могут, извратить, белое в черное перекрасить, или и того хуже, во что-нибудь нежно-фиолетовое...

Господи, ну не идут Вам глаза блюдцами. Приходите в себя, милейший, приходите. Да, конечно, конец двадцатого века, скорости, стрессы... Hо надо же как-то справляться! Вот и славненько, Вы уже и сказать что-то пытаетесь, правда, пока что неубедительно получается, неразборчиво... еще раз попробуйте... А погромче? Стариковские уши, знаете ли... Ага, теперь понятно. Так Вас возраст мой смутил или общее психическое состояние? Здоров, батенька, здоров, аки вьюноша невинный, здоров! И справка вот где-то в кармане завалялась, вытерлась, правда на сгибах, но подпись и печать вполне читаются... Здоров и очень неплохо себя чувствую. Hо когда выпадет первый снег, я умру... Я уже давно себе обещаю, но все дела какие-то неотложные находятся: то мемуары незакончены, то прапраправнуки просят подождать, недообщались. Все откладываю... Hо теперь уж точно, когда выпадет первый снег... Да и какой он первый? Сколько я уж этого белого недоразумения перевидал, надоело... Hадоело!

Hу что ж, прощайте. Hе обижайтесь на старика, за болтовню его. Хотелось поговорить с кем-нибудь до первого снега...

Брест, ноябрь 1998

========================================================================== Words... 2:5066/70.55 09 Jan 01 17:28:00

Все.

Все. Это не начало и конец, трубка пыхтит синини тучами, распространяя лошадиное удушие. Укуриться благовонием это, видимо, может стать какой-то целью. Человек - не то существо, что способно смотреть на мир сквозь стекло, напяленное на самый кончик оконного носа, да, кроме того, текущие по ночам сны будут мешать ему увидеть заоконную грязную свалку. Коробки-коробки-коробки, когда кончится это бесконечное море картонных коробок. Бегущие сквозь лабиринты памяти, они несут с собой тонны информации о том, что когда-то прошло, и море огней, выглядывающих сквозь их щели и рваные раны наполняют сознание торжеством победы. Как маячки в дальней гавани сознания, эти коробки разбиваются об острые скалы дальних берегов и показывают свое содержимое нездешнему миру. Особенно ночью. Заставляя своих последователей совершать подобную же ошибку. Они указывают направление на рифы. Я люблю это море огней, каждый из которых - воспоминание; в основном доброе, так как любой из них - моя драгоценность, любая драгоценность - удовольствие, любое удовольствие - боль. Боль начинается в затекшей ноге, бежит вверх по нервным волокнам и тихонько дотрагивается до засыпающего сознания, преобразуясь почти в физически осязаемое видение. Роза, что расцветает на моих глазах - не настоящая. Hо жизнь ее, почему-то трогает меня своим хрупким совершенством. Уже проваливаясь в пустоту, я чувствую, что она выглядит именно так, как должна выглядеть роза на груди снежной королевы. Серебристая и меняющаяся, как этот раснообразный, странный и живой мир. Я начинаю понимать, что же на самом деле оказалось в моих руках сегодня. Удивительный улов из морской пены с отражением далеких маяков другого мира. Зеленая тина с чешуйками русалок. Мертвые блестящие улитки, прилипшие к большой перламутровой раковине. Следы жизни. Моей жизни. Я держу в руках свою память. В темноте, уже почти не осознавая своей необычной позы, я смотрю на розу, превратившую оконное стекло в абсолютно плоский телевизор с огромной диагональю и улыбаюсь тысяче приятных воспоминаний. Без сомнения, я испытываю счастье, как, впрочем, и любой человек, нашедший отдых на краюшке бездонной пропасти, вдоль кромки которой он шел все это время. Вдоль края которой он будет продолжать движение пока не найдет свой конец на ее дне. Завтра, видимо, настанет новый день, хотя этот тоже неплохо подходил к моей черной рубашке. Туманные мысли мчатся туда, откуда мне прислало приветствие мое воображение. Hо огни смеются и пропадают, я оказываюсь в пустой звенящей пустоте... Время проходит, но звон остается, терзая измученное сомнениями сознание. Он усиливается и я просыпаюсь. Будильник. Значит начался новый день.