Овердрайв - [5]

— Хорошо, Алена Ивановна, — говорю, — но я буду только часа через два.

Ничего-ничего, пусть я не тороплюсь, это ведь не пожар, она подождет.

Проклиная закрытую дверь, собственную безотказность, туман и дождь, допиваю пиво, достаю из кладовки топор — тяжелый, с блестящим, острым как бритва лезвием, дедовский топор на крепком, потемневшем от работы березовом топорище, аккуратно заворачиваю его в кусок синего бархата, перематываю для верности малярным скотчем — пусть обкуренные маньяки таскают колюще-режущее в прошлогодних газетах — у меня все чисто, как в аптеке, комар носа не подточит. А если вдруг какие-то вопросы — фирменный бейдж с фотографией наготове. Правда, я там без бороды, но видно, что это я — Романов Родион, мастер-универсал, компания «Муж на час», мы хотим Вам помочь, любовь как яркая свеча, ее не меркнет свет… Вспоминаю серого кота Алены — жирного кастрированного кота, с вечно хмурой, не выспавшейся мордой, и мне становится смешно. Но диссертация — это уже серьезно. Кажется, она боялась, что откажу. Конечно, можно было просто дать телефон диспетчера — любые отделочные, сантехнические и электромонтажные работы, все для Вас и Вашего дома, прием заявок круглосуточно — но для нее это слишком сложно. Да, она немного странная — Алена Ивановна Вебер, крошечная сорокалетняя брюнетка с короткой стрижкой под мальчика и черными глазами, такими огромными, что кажутся испуганными. А может, она и вправду чего-то боится. Алена преподает историю в университете и пишет диссертацию про войну, на какую-то заумную тему, что-то о традициях, легендах и мифах частей «эс-эс». Она начала ее еще до ремонта и с тех пор я узнал много нового. Например, что танковые полки «эс-эс» были укомплектованы не десятью, как обычные армейские, а пятнадцатью ротами и еще какими-то дополнительными фигнями, что первые эсэсовцы носили черные лыжные кепки, чтобы отличатся от бойцов других частей, а последние не смогли уйти от возмездия из-за особого знака — татуировки подмышек, и что новобранцы должны были иметь отличное зрение и здоровые зубы. «Представляете, Родион, — говорила она, впиваясь в меня своим тревожным взглядом, — их отбирали как лошадей, давайте я вам еще чаю налью…»

По правде говоря, меня мало интересовала эта тема, но мне нравилось бывать у Алены, пить с ней чай, разговаривать о всякой всячине, встречаясь взглядом то с ней, то с молодым солдатом в каске, с пулеметной лентой через плечо, задорно глядящим со старинного, военных времен, плаката, невесть как попавшего сюда, слушать, как она раздельно и мягко произносит «эс эс», смотреть, как движется по комнате с сахарницей или заварочным чайником — маленькая, легкая, в голубом вельветовом халатике, затянутым на осиной талии (у одной моей хорошей знакомой был точно такой же, только с перламутровыми пуговицами, я любил расстегивать их зубами и я очень гордился собой, если удавалось проделать эту процедуру без помощи рук), нравилось, что она считает меня большим мастером и каждый раз подчеркивает это.

— Что бы я без вас делала, — всегда говорит она, отсчитывая деньги, — даже не знаю.

— Нашли бы другого, — обычно отвечаю я.

Аленин дом — старый кирпичный, похожий на крепость, квадратный дом с высокими окнами и узкой аркой, ведущей во внутренний двор — тонет в вечернем тумане. Просторное грязноватое парадное, лифт не работает, поднимаюсь по узкой безлюдной лестнице с топором подмышкой — да, мы живем в странном мире — седьмой этаж, вторая дверь направо, звонок молчит, стучу. Алена, в своем неизменном голубом халатике и испуганным взглядом, приглашает меня войти, молча показывает на дверь — там. Ключ в скважине, пытаюсь открыть, ничего не выходит, объясняю — видимо, что-то с замком, нужно ломать, полотно еще можно будет восстановить, но замок придется менять. «Хорошо», — говорит она с тихим отчаяньем. Разворачиваю топор, вставляю лезвие в зазор между полотном и коробкой, давлю на топорище. Дверь трещит, крошится шпон, ответная планка вылетает вместе с шурупами и щепками. Толкаю дверь и встречаюсь взглядом с котом, сидящим в центре комнаты.

— Что бы я без вас делала, — говорит Алена.

Нашла бы другого. Есть новая услуга — «Блиц». Платишь пятьсот рублей сверху и в течение часа присылают специалиста. Оплата, как обычно, почасовая. Еще есть опция «Золотой муж» — мастер по окончанию работ выносит мусор, пылесосит ковер, моет полы. Если нужно — сходит за картошкой, погуляет с собакой. Но там двойной тариф. Дорого?

— Не в этом дело. Я уж лучше вам позвоню. Да у меня и собаки-то нет — только Густав, из дома не выгонишь, спит целыми днями, такой лентяй. Хотите чаю? С бергамотом, я сейчас …

Пока она гремит чашками на кухне, сажусь к столу, прислонив топор к стене. Кот, не двигаясь, наблюдает за мной. Не люблю, когда на меня смотрят. «Что уставился, убогий, — говорю, — дыши глубже». Кот молчит, но так смотрит, как будто вот-вот разразится грязной руганью.

Возвращается Алена с подносом, расставляет на столе блюдца, чашки, сахарницу, вазочку с вареньем, какой я все-таки молодец, чай уже заваривается, будет готов через несколько минут, спасибо, что я пришел, она бы без меня просто пропала.