Отворите мне темницу - [37]

– Ба… Серж Тоневицкий? Чёрт, а ведь можно было предположить…

– Можно и должно. – ледяным тоном согласился Сергей. – Что же вы, милостивый государь, прибыли мутить мужиков – и даже не потрудились узнать, чьих именно?

– Вздор. – так же холодно ответил Сметов. – Староста ваш чрезмерно верноподданным оказался, только и всего. Мне и дела не было до ваших мужиков.

– Будто бы?

– Вы меня развяжете, Сергей Станиславович? Или мне для убедительности хлопнуться без чувств? Мы с вами знакомы мало, но, насколько я помню, трусом вы прежде не были.

– Давайте руки. – коротко приказал Тоневицкий. Сметов молча повернулся к нему спиной.

– Вот канальи, навертели-то… Будто впрямь Наполеона какого-нибудь поймали! – выругался Сергей, бросая на пол верёвку. – Ну? Так получше будет?

– Вашей любезности нет границ. – Сметов ожесточённо растирал затёкшие запястья. – Чтоб ему пусто было, этому вашему Степану!

– Его можно понять. – коротким жестом Сергей предложил неожиданному гостю садиться. – Дела в уезде сейчас таковы, что таким, как вы, только уголёк кинуть… А у нас, как видите, пашут вовсю, времени на бунты нет! Не могли вы зимой пожаловать с вашей крамольщиной?! У мужиков хоть было бы время сии сказки слушать!

– Ещё раз говорю – ваш староста ошибся. – Сметов сел на диван, щедро засыпав его соломенной трухой, и непринуждённо раскинул руки поверх кожаной спинки. – Я, видите ли, в самом деле знать не знал, что это ваша вотчина. Ехал в Смоленск к месту службы, только и всего. Остановился отдохнуть у колодца, разговорился с мужиками. Вас ведь не удивляет, что они каждого образованного на вид человека первым делом о земле спрашивают? И о царских бумагах на сей счёт?

– Не удивляет. И вы их, разумеется, просветили исчерпывающе?

– Что знал, то и сказал. Врать не стал, не обучен. – голос Сметова был серьёзным, и только в сощуренных глазах билась едва заметная усмешка. – Да, собственно, ваши мужики доблестные мне и рта толком открыть не дали. Сейчас же заорали, что я против царя иду, и руки крутить начали! А мне, между тем, особенно некогда сидеть у вас по погребам! Меня место фельдшера ждёт в Смоленске…

– Курс, надо понимать, вы не закончили?

– Увы, правительство наше драгоценное не дало. Год назад сами помните, что творилось – и в Москве, и в Питере.

– Помню. У меня брата выкинули из университета! Слава богу ещё, что он – князь Тоневицкий! Пришлось потом уже в Москве восстанавливаться с кучей протекций! А всё по милости таких вот горлопанов, которым более заняться нечем! И что же это вашего брата студента хлебом не корми, а дай подрать глотку вхолостую?

– А вашего брата военного хоть убей – а позволь эти глотки позатыкать к чёртовой бабушке! – парировал Сметов. – Вы, случайно, не участвовали по долгу службы в разгоне студенческих сходок?

– Я служил в гвардии, в гусарском полку. – побледнев, сквозь зубы ответил Сергей. – Вы должны знать, что гусары – не казаки с нагайками, и… Впрочем, я вижу: вам очень хочется вывести меня из себя. А зачем, собственно? Неужто это единственный способ перевести разговор с вас на меня и более ни в чём не оправдываться?

– Что? – усмехнулся Сметов. – Мне – оправдываться перед вами? Да вы с ума сошли, князь! В чём же?

– В том, что вы, русский дворянин, забыли и благодарность, и честь! – взорвался Тоневицкий. – Между прочим, в имении сейчас находится моя мать и…

– Княгиня Вера Николаевна? Она здесь? И… княжна тоже? – на одно мгновение в чёрных глазах Сметова мелькнула растерянность.

– Именно! Княгиня Тоневицкая! В московском доме которой вы были приняты! Или память у вас настолько коротка, что вы не помните, как подыхали от воспаления лёгких три года назад? В какой-то ледяной конуре под чердаком? Не помните, как матушка перевезла вас оттуда уже в беспамятстве и с ног сбилась, таща вас с того света? Не помните, как врачи полушки медной за вашу жизнь не давали?! Чёрт вас возьми, Сметов! Мать с сестрой ночей не спали у вашей постели! Аннет глаз не смыкала, чтобы не пропустить, когда давать лекарство!

– Я никого об этом тогда, право, не просил. – не поднимая глаз, бросил Андрей.

– Вы просто скотина. – заметил на это Тоневицкий. В кабинете повисла неловкая тишина.

Солнце скрылось за дальними холмами, и в комнате сразу потемнело. Из открытого окна резко потянуло сквозняком. Не глядя на гостя, Сергей прикрыл створки, зажёг зелёную лампу на столе. Сметов следил за ним пристальным, тяжёлым взглядом из-под полуопущенных век.

– Послушайте, Тоневицкий. – наконец, сказал он. – К чему эти проповеди? Отправьте меня к становому, и кончим разговор. Между прочим, я действительно не знал, что Бобовины – имение Тоневицких.

– Положим. – поморщился Сергей. – Ну, а если б знали? Неужто дали бы крюка и проехали мимо? Я немного знаю людей вашей породы. У вас же – железные принципы! Вы же народ российский спасать вознамерились! И коль уж что взбрело вам в голову – тому быть любой ценой, хоть удавись все вокруг! Хоть бы, право слово, сначала спросили этот самый народ – он вовсе спасаться намерен? Или ему и без вас забот хватает?

Сметов ничего не ответил. Его длинные худые пальцы барабанили по диванному валику какой-то весёлый марш.