Ответный удар - [19]

Араон побледнел, торопливо покачал головой. Светлые волосы колыхнулись вокруг худых узких плеч.

– Клянусь, – произнес он пересохшими губами, что покрылись белым налетом и трещинками. – Клянусь, меня никто не подсылал…

Взгляд Страга на миг вновь сделался отрешенным. Хранитель тряхнул головой, однако лицо оставалось хмурым.

– Посмотрим, – сказал он. – Если в ближайшее время никто не заболеет, значит, не врешь.

Поединщик уже собрался уходить, как вдруг Араон сказал:

– Послушай, в сумке, что ты принес, много ненужных вещей. Может, твои?

– Ты о чем? – не понял Страг.

Он остановился в дверях и обернулся, на лице написано недоумение, брови сдвинулись. Кожа на переносице собралась, отчего шрамы на сросшемся после переломов носу стали сильнее бросаться в глаза.

– Ну, смотри.

Лекарь взял кожаную сумку и вывалил на доски пола несколько драгоценных камней. Три самых крупных – величиной с кулак Страга. Тот, что мельче всех, – размером с грецкий орех. Все переливаются легким сиянием, оно подчеркивает многочисленные грани. Сразу видно – отшлифованы умелой рукой мастера. Сияние на них исходит от странных символов, которых циркач никогда прежде не видел.

– Должно быть, магические амулеты, – произнес он, поморщившись, будто хлебнул уксуса.

Его широкие плечи под рубахой передернулись. Казалось, он смотрит не на сияющие драгоценные камни, наполненные магической силой, а на здоровенных жуков, от которых охота держаться подальше.

В карих глазах Араона мелькнуло уважение.

– Не думал, что разбираешься в магии.

Страг отшатнулся, скорчил брезгливую гримасу.

– Я и чтоб в магии? Да скорее наш птеринг и гоблин выпьют на брудершафт…

Он протянул руку к самому крупному, полукруглому изумруду, от которого исходит слабое сияние, и взял в ладонь. Задумчиво провел пальцем по изображенному на поверхности символу, похожему на приготовившуюся для атаки змею.

В тот же миг амулет вспыхнул ярче, внутри него что-то принялось пульсировать, как будто поединщик держит в руке чье-то живое сердце, и оно вернулось к жизни. Страг даже услышал тихий, но мощный стук. Он вздрогнул.

– Что это? – спросил Араон.

Взгляд медленно заполнила тревога. Парень подался назад.

– Понятия не имею, – признался Страг, – но мне это все не нравится… Зачем ты вообще их достал?

– Как зачем, я ж сказал – они не мои! И мне не нужны!

Изумруд запульсировал чаще, сияние сделалось ярче, мощнее. В зеленое сияние добавилась примесь алого и черного, как будто это действительно сердце, и внутри пульсирует кровь, но пораженная некой заразой, от которой и идет эта чернота.

Хранитель вздрогнул. Сорвавшись с места, он бросился к окну и вышвырнул изумруд туда, а затем молниеносно захлопнул ставни.

Снаружи громыхнуло, прочные деревянные ставни распахнулись от воздушной волны, и поединщик зажмурился от яркого света, который полыхнул за окном. Уши заложило от грохота.

Страг почувствовал, как пол ушел из-под ног. Стена прыгнула навстречу. Из глаз посыпались искры, замелькали яркие, разноцветные круги. Затем все вокруг погрузилось в густой туман.

***

Страг медленно пришел в себя. Сон, в котором враги лупят его дубинами по голове, резко прервался.

Он медленно открыл глаза.

Над ним склонилось два миловидных лица. Женщина и девушка. У одной иссиня-черные волосы завязаны на затылке в узел, у другой светлые локоны рассыпаются по плечам. Обе – красивые… Перед глазами все расплывается.

Поединщик слышал о прекрасных девах, что забирают героев с места последней битвы, и уносят в чертоги, где ждет бессмертие среди таких же, как они, павших воинов-храбрецов. Но Страг в это не верил. Однако теперь вот пришлось признать, что всю недолгую жизнь ошибался. Девы-то вот они. Смотрят прямо на него, на перепуганных лицах беспокойство, глаза широко раскрыты. Нежные губы светловолосой двигаются, исторгая слова, которых поединщик не слышит.

– Страг! Страг! Ты жив?! – кричала Аэлло. – Ну-ка посмотри на меня! Отзовись, слышишь?!

Поединщик вдруг вспомнил, что девы еще и отдаются павшим героям. Еще и должны подруг с собой привести. Он уже мысленно приготовился, душу затопило предвкушение заслуженного отдыха и блаженства, как вдруг на голову выплеснулась ледяная вода. Потекло за шиворот, рубаха намокла, и магическое чувство разлетелось, как зеркало от удара кувалдой.

Поединщик понял, что лежит на полу, над ним обеспокоенно кудахчет гарпия. Горгона поодаль, в глазах сочувствие и желание помочь, вот только Аэлло не подпускает. На него резко, как из прорванного мешка, посыпались голоса и звуки. Зажужжали, точно облако гудящих пчел.

Тихое блаженство сменилось мигренью. Он запустил пальцы под волосы и коснулся головы. На черепе пульсирует шишка. На легкое прикосновение отозвалась болью настолько сильной, что у Страга потемнело в глазах.

– Эвриала, принеси ему понюхать соли из помета дракона! – обеспокоенно сказала гарпия. – Она и мертвого поднимет!

– Не надо! – торопливо проговорил Страг, поднимаясь, пока не заставили нюхать эту дрянь. Он сделал мысленную зарубку – сказать горгоне, чтоб не солила этим еду. – Я жив, все в порядке.

Он посмотрел на Араона. Тот сидит рядом бледный, измученный. Остановившийся взгляд направлен в стену, там рядом темнеет широкий камин. На щеке и лбу целителя алеют царапины – задело осколками разбившегося окна.