Ответный плевок - [16]

С Зибцихом было несколько проще. Во-первых, потому, что назвать навскидку какое-нибудь европейское животное никто не мог. Звери в Европе водились теперь только в зоопарках, а там, как известно, каких только тварей не наблюдается. Ну а во-вторых, ефрейтор сам предложил свой новый позывной — «Енот». А когда Ганса спросили, почему он выбрал именно это животное для псевдонима, ефрейтор ответил, что считает енотов самыми опрятными зверюгами в мире.

— Есть даже енот-полоскун, который перед каждым приемом пищи в воде руки моет, — скромно потупив очи долу, заявил Ганс. — Если герр майор не возражает, конечно.

— Нет, не возражаю. Пусть себе моет, — разрешил Раимов. — Ладно. Хочешь быть енотом, будь им! — а затем повернулся к Кедману. — Ну а тебя как обозвать?

— Бык, — совершенно серьезно заявил негр. Пацук со Шныгиным снова фыркнули.

— Это почему? — удивился Раимов.

— А я за «Чикаго Буллс» болею, — Кедман ткнул себя пальцем в грудь. Именно в то место, где на его майке было написано название любимой команды. — На русский это переводится, как «Чикагские быки».

— Без тебя знаю, что и как переводится, — буркнул майор. — А позывной твой не годится. Во-первых, неблагозвучный он. А во-вторых, никаких ассоциаций быть не должно. Вот услышит кто-нибудь в эфире, как мы тебя быком называем, и подумает, а почему «бык»? А не потому ли, что он за «Чикаго Буллс» болеет? Так, кто у нас поклонником этой команды является? Ага, Кедман!.. И все, накрылась вся секретность медным тазиком, — негр просто обалдел от такой логики татарина. — Еще варианты?

На долгое время в комнате отдыха наступила гробовая тишина. Не то, чтобы ни у кого из присутствующих никаких названий животных в голове не возникало, но как-то не подходили они все к внешности огромного негра. И неизвестно, до какой поры затянулось бы выдумывание позывного для Кедмана, если бы он сам, пусть и невольно, не решил эту проблему. Видимо, собравшись доложить Раимову о каком-то новом варианте своего позывного, капрал снова вскочил с кресла и в порыве служебного рвения отдавил отдавил Пацуку ногу.

— Ну, ты, слон иерусалимский, смотри, куда встаешь! — завопил украинец, с трудом выдернув ступню из-под огромной лапы американца.

— Вот! Верно, — воскликнул майор и, поймав на себе удивленные взгляды подчиненных, хмыкнул. — Позывной «слон» будет самым подходящим вариантом для агента Кедмана.

— Есть, сэр. Не возражаю, сэр! — согласился Джон и, покосившись на продолжавшего морщиться Пацука, опустился на свое место…

В общем, все это продолжение общего собрание в комнате отдыха боевой группы затянулось до полуночи. Именно поэтому Шныгин имел полное право возмущаться нежданным подъемом в три часа ночи. Ну а не имел права на проявление своего негодования старшина потому, что был на воинской службе. А у людей, выбравших подобный род деятельности, как известно, есть устав, в котором черным по бумаге написано: «Пункт первый. Командир всегда прав. Пункт второй. Если командир не прав, смотри пункт первый». Вот поэтому возражать против нештатного подъема было бессмысленно… Да, собственно говоря, никто и не собирался. А слова старшины были просто криком души.

— Объясняю боевую задачу, — заявил майор, когда личный состав, наконец, выстроился около коек. — Сегодня в два десять российскими перехватчиками над территорией Западной Сибири был сбит вражеский НЛО. Не знаю, как они умудрились это сделать, пьяные, что ли, были, но факт остается фактом. НЛО сбит и вам следует выехать на зачистку района.

— А до утра это не подождет? — поинтересовался Пацук, которого после заявления старшины о том, что сейчас три часа ночи, стало страшно клонить в сон. — Какая хрен разница, когда мы на обломки попадем? Воно ж все равно хлам там один и руины.

— Агент Пацук, разговорчики в строю! — рявкнул на украинца майор. — Группа, объявляю боевую готовность номер один. Что вы на меня вытаращились? Марш экипироваться!..

В одно мгновение всех четверых бойцов вынесло из кубрика и внесло в оружейную комнату. Правда, при этом не обошлось без пострадавших — у майора ветром от движения спецназовцев испортило прическу и оторвало от кителя верхнюю пуговицу, тумбочка Кедмана была серьезно покалечена, а три двери отделались легким испугом и отомстили за это незначительными ушибами плеч «икс-ассенизаторов».

В оружейной, дверь которой разблокировалась только с пульта управления в штабе группы, царил полумрак. Непонятно, кто и зачем придумал такую иллюминацию, но единственными источниками света в хранилище боевого снаряжения были небольшие плафоны над металлическими шкафчиками, на которых красным лампочками изнутри высвечивались фамилии членов группы. Кедман, влетевший в оружейную первым, остановился у своего шкафчика и в растерянности подергал ручку.

— Приложите большой палец левой руки к сенсорной панели рядом с замком, — скомандовал Раимов, не заходя в оружейную.

— А на фига? — поинтересовался от своего шкафчика Шныгин. — Выломать дверь, да и дело с концом.

— Я тебе попорчу казенное имущество! — рявкнул на него майор. — Выполнять приказ.

Сергей выполнил ЦУ начальства и дверь открылась автоматически, представив взору старшины содержимое шкафчика. Шныгин удивленно застыл на месте, глядя на сокровища, хранящиеся внутри. С частью из снаряжения, как и положено российскому спецназовцу, старшина уже был знаком. Но были внутри вещи и не совсем понятные. Автомат, например, совершенно невообразимой формы, напоминавший бредовую смесь М-16, «Калашникова» и коробки от макарон Разлюляй-Кукуевской фабрики утилизации отходов. К тому же, неведомая конструкция была оснащена оптическим прицелом, выглядевшим также не совсем обычно.